— И сколько же денег вы нам предлагаете? — мистер Дурсль был не намерен отступать. — Всего-то навсего миллион фунтов, — наивно захлопала ресницами Валери Эвергрин и любовно погладила скромный черный чемоданчик. — Я собрала банкнотами, но если вы предпочитаете золотом…
Что бы ни предпочитали Дурслеи, это уже было в прошлом, думал Гарри, выходя за Валери и (мистером? сэром? его высочеством? — ни одно из этих обращений к нему как-то не подходило) Глендэйлом на улицу к машине. Дурслеи выползли за ними на крыльцо, будучи пока не в силах осознать величины своего приобретения. Как только все откачали тетю Петунию и вставили на прежнее место челюсть дяди Вернона, события закрутились бешеной круговертью. Гаррины родственники внезапно развили бешеную активность: мистер Дурсль бросился подписывать бумаги, не читая, миссис Дурсль села на телефон, чтобы позвонить в полицейский участок и предупредить, что залог будет внесен прямо сейчас. А мисс Эвергрин сделала одну странную вещь: она достала мобильный телефон, набрала номер и сказала в трубку:
— Все в порядке, Бода. Можете давать зелье, — и тут же выключила телефон.
Гарри оглянулся. Ну, вот и все. Прощай, Бирючиновая аллея! Ему вдруг стало грустно и немножко совестно за свое отвращение к дяде и тете: Дурслеи ненавидели его, но они уже давно отбывали свое наказание за свои грехи в виде Дадли. Гарри понимал, что стоит Дадли понять размер свалившегося на него богатства, как он, не спрашивая родителей, тут же его растранжирит. Величина «выкупа» сперва немного ошарашила Гарри, но теперь он понимал, что у Дурслеев деньги надолго не задержатся: у них же есть жадная прорва по имени Дадли. Но вот они уедут, и у него вообще не останется родственников, хотя, честно говоря, иногда ему казалось, что лучше их вообще не иметь, чем иметь таких. Валери Эвергрин положила ему руку на плечо, и Гарри вновь почувствовал, какая же она теплая и надежная. Она — будущее, понял Гарри, но как же Дурслеи? Неужели все? Машина мисс Эвергрин повернет за поворот, и Дурслеи останутся в прошлом? Поддавшись внезапному порыву, Гарри повернулся к дяде Вернону и тихонько спросил у мисс Эвергрин:
— С ними правда, ничего не случится?
— Не беспокойся, Гарри, за ними присмотрят, — похлопала его по плечу Валери. — Я опасалась, что такая же мысль о выкупе твоей опеки у Дурслеев придет в голову мсье Риддлю раньше нас. Но, надеюсь, мы успели, теперь твоим родственникам уже ничего не грозит. Ну, золотой мальчик, можешь прощаться!
— М-м-м, — Гарри не знал, что и сказать. — До свидания, дядя Вернон. Надеюсь, у вас все будет в порядке, — он повернулся к мистеру Дурслею и смотрел на то, как розовая потная лысина его бывшего опекуна багровеет от… Кто знает, от чего? Может, стыд? Совесть?
— Прощай, мальчик, — мистер Дурсль не смотрел на Гарри, но тому почему-то показалось, что глаза дяди Вернона в этот момент ему бы хотелось увидеть больше всего на свете. Мистер Дурсль, однако, не повернулся. — Хочется верить, что ты узнаешь сам, что сделать в этой жизни, чтобы стать нормальным человеком.
— Тетя Петуния…
— Прощай, Гарри Поттер, — чопорно поджала губы миссис Дурсль. Больше ни слова от своих родственников Гарри не услышал. Дверь дома № 4 по Бирючиновой аллее закрылась за ним навсегда.
У машины их уже ждал собранный сотрудник Отдела Тайн в неприметном, чуть грязноватом костюме. Он выглядел как опаздывающий на работу клерк — поминутно смотрел на часы и, поджав губы, теребил тугой воротник белой сорочки. Кешифр, подумал Гарри, а, впрочем, может быть и любой другой, я что-то их плохо запомнил, между собой виденные Гарри раньше сотрудники Отдела Тайн мало различались. Их незаметность не придавала им эффектности джеймсов бондов, но эффективности в работе приносила, несомненно, больше.
— Домой, мисс Эвергрин? — солидно выпятил грудь Кешифр.
— Да, Кешифр, домой, наконец-то! — Валери потянулась и нежно посмотрела на своего жениха. Маленький аккуратный волосатик улыбнулся ей и склонился к ее руке. — Глориан, зачем же такие проявления нежности. Мы на улице, все-таки, мне неловко, — прощебетала она. — И здесь полно моих бывших коллег!
— Любви нельзя стыдиться, моя госпожа, — Глориан Глендэйл склонил голову набок, изучая выражение лица Валери Эвергрин. — Ей нужно только гордиться. Я — горжусь тобой. Горжусь тем, что такая женщина сказала мне «да».
— Я не заслуживаю такого отношения к себе, — вздохнула Валери, заталкивая на заднее сидение свою куртку. — Гарри, давай, дуй назад, укроешься, поспишь немного. Я не хочу снова возиться с портшлюзом, к тому же не известно, куда мы приземлимся — там, везде, где нет людей — сплошные болота, просто негде появиться. Я и аппарировать туда иногда боюсь. А ехать нам часа три-четыре и, думаю, машину, скорее всего, менять не придется. Ты же за этим проследил, верно, Кешифр, дорогуша? Как там вообще дела, а? Аластор вас еще не замучил? Чем вообще пахнет? Большой заварушкой?
— Мы к этому состоянию близки, — скептически заметил сотрудник Отдела Тайн. — Но надеемся на лучшее. Кроме вас, Дикоглаз Моуди — единственный человек, который способен реально смотреть на кашу, которая варится сейчас в нашем котле. Впрочем, Фудж начинает оправдывать наше доверие. Почти. Сегодня он даже изволил спуститься с небес, подписать кое-какие документы и принять вместе с Дикоглазом и мистером Уизли делегацию авроров из Болгарии.
— Мистером Уизли? — удивился Гарри.
— Я имею в виду мистера Перси Уизли, — пояснил Кешифр, важно зыркая во все стороны в поисках возможных диверсий. — Бумаги Мундугнус вам показывал, мисс Эвергрин?
— Воззвание уже подготовлено, — кивнула Валери. — Мундугнус и Уизли сделают все, что нужно. Фудж им препятствовать не будет, это уже с ним обсуждено. Пусть только он объявится, мы уж сумеем поднять на ноги все волшебное сообщество. А если понадобится — и маглов тоже.
— Простите, мисс Эвергрин, — Гарри было неловко спрашивать, да еще и в такой момент, но это было совершенно необходимо. — А откуда взялись те деньги, которые вы отдали Дурслеям? Я обязательно вам отдам. Не сразу, конечно, но отдам обязательно!
— О, благородный сэр, не стоит беспокоиться, — Глориан Глендэйл с уважением посмотрел на Гарри. — Это — мой свадебный подарок госпоже.
— Миллион? — глаза у Гарри медленно, но верно поднимались до самой шевелюры.
— Нет, Гарри. Кольцо было такое красивое, я таких драгоценностей никогда в руках не держала, — с сожалением вздохнула Валери. — Изумруд величиной с голубиное яйцо, золотая вязь, представляешь? Но когда Али Башир предложил мне за него такие деньги, я не смогла отказаться, сам понимаешь. Мистер Трайткрисп по моей просьбе произвел обмен галлеонов на фунты стерлингов по актуальному курсу. Слишком многое было поставлено на карту, тебя могли бы у Дурслей просто купить приспешники Вольдеморта. Но, слава Мерлину, все прошло благополучно, и ты теперь свободен. Что, ты не рад?
— А разве, — Гарри покосился на Глориана Глендэйла, но тот весело рассмеялся.
— Это — все лишь безделушка, лорд Гарри. Когда мы с миледи Валери вернемся домой, то на нашей свадьбе на ней будет надето куда больше драгоценностей!
— Ну уж нет, Глор, — запротестовала Валери Эвергрин. — Обвешивать меня драгоценностями, как елку на Рождество, я не позволю!
— А что такое «елка на рождество», — недоуменно переспросил наследный принц.
Кешифр посмотрел на него с профессиональной небрежностью, за которой скрывалось отчаянное любопытство. Гарри же подумал, что этот принц и точно — вышел из лесу. Валери же сияюще улыбнулась.
— Ничего, Глор, я потом тебе все расскажу. Да, Гарри, уже едем, один только вопрос, Кешифр. Бладштейна, МакАбра и Червехвоста будут скоро судить? Когда мне нужно будет присутствовать?
Сотрудник отдела Тайн устало вздохнул. На этот вопрос ему отвечать ужасно не хотелось, потому что он не знал, что именно ответить. Азкабан. Больное место.
— Очень вовремя спросили, — проворчал он, раздраженно вертя пуговицы на пиджаке. — Азкабан им точно пожизненно обеспечен. Сегодня уже туда еду. Меня назначили руководителем одной из бригад магического правопорядка, их уже двенадцать набрали из-за того, что боятся неприятностей с дементорами. Но, думаю, и этого мало. Мы же никогда не вели учет дементоров. Сколько их там, двести? Триста? Тысяча? Если они удумают что-то устроить, то мы будем бессильны.
— Ну, одно утешение — дементоры думать не могут, мозга-то у них нет, — радостно ободрила его Валери Эвергрин, мисс бывшая начальница.
— Вот поэтому я и беспокоюсь, — огорченно поведал им свои страхи агент Кешифр. — Никогда не знаешь, чего ждать от существа, которого нет мозгов — только одни злобные ощущения и зверский голод.
— Тогда поднакопи счастливых мыслей, Калеб, — посоветовала Валери, копаясь в карманах. — Вспомни тот день, когда мы с ребятами отправились на пикник в Броккенских горах: как Бода напился огневиски и изображал танец живота. Как Мэри-Сью под мухой пересказывала нам содержание своего очередного романа и сморкалась тебе в карман. Как ты сам угостился заговоренной русской квашеной капустой, и у тебя вместо ушей выросли листья. Как Данхилл превратился в петуха, и мы искали его по окрестным деревням, пока не нашли в курятнике одной маглянки, где он распевал песни своему новоиспеченному гарему…
— Знает же, как поднять человеку настроение, — Кешифр хмыкнул и похлопал Гарри по плечу. — Да, Гарри Поттер, с таким защитником ты не пропадешь, нет, не пойму, зачем вы все-таки уволились? Такая быстрая карьера! Такие способности!
— Дорогой мой, я не честолюбива! К тому же, мне нужно быть свободной. Если в ближайшее время что-нибудь случится, то я смогу отреагировать быстрее, чем Министерство… Ну и личная жизнь, сам понимаешь, — Глориан был ужасно счастлив, когда Валери нежно взяла его за руку, но это выглядело в глазах Гарри, как простая демонстрация ее чувств к жениху перед Кешифром. Чтобы тот побыстрее отвязался.
Похоже, тот, наконец, понял, что у этой парочки и Гарри Поттера есть куда более серьезные дела. Он засобирался.
— М-да… Желаю счастья, мисс Эвергрин, — Кешифр вынул из кармана древние серебряные часы размером с мяч для гольфа. — Я присмотрю за переездом миссис Фигг, не волнуйтесь за свою тетушку, — он уставился на циферблат с таким рвением, точно сквозь него собирался присматривать за почтенной старушкой Арабеллой Фигг.
— И если будут какие-то новости о суде над Бладштейном и компанией, Калеб, — посылай сову, — напутствовала его Валери в последний раз, доставая из кармана яркую конфетку. — Не хочешь на дорожку, а? Глориан, садись вперед. Ты, Гарри, — назад.
— Спасибо, — Кешифр благодарно принял у Валери из рук полосатый гостинец.
Когда они уже отъезжали, Гарри обернулся и в заднее стекло увидел, как серьезный сотрудник Отдела Тайн Министерства Магии Калеб Кешифр превратился в павлина и ужасающе заорал дурным голосом.
— Ему не помешает немного развеселиться, — расхохоталась Валери. — Это Павлиньи Пастилки, Гарри, напиши Джорджу, что они уже прошли полевые испытания!
— Бедняга Кешифр, — посочувствовал чиновнику Гарри, успев увидеть, как из хвоста павлина выпадают радужные перья перед тем, как машина завернула за угол.
— Не бедняга он, а растяпа, Гарри. Видимо, та капуста его так ничему и не научила. Ему нужно быть осторожнее, — покачала головой Валери Эвергрин. — Глор, спрячь свой меч под пиджак, ага, вот так. Еще не хватало нам неприятностей с полицией, если кто заметит, что у нас есть оружие. А наложение заклятия Забвения на полицейских по согласованию с магловским премьер-министром возможно лишь с его личного разрешения. Гарри, там подушка есть, нашел?
— Ага, спасибо, — Гарри уже взбивал подушку и накрывался курткой Валери. Он покосился на принца Глориана. Тот относительно спокойно отнесся с езде на машине, но Гарри почему-то упорно преследовала мысль о том, что для него все это — в новинку, уж больно много любопытства было во взгляде Глендэйла, когда он рассматривал рычаг переключения скоростей, ключ зажигания и наклонялся, чтобы получше изучить педали газа и тормоза. Нет, ну откуда могло взяться такое странное существо? Впрочем, Гарри счел, что Глориан — личность хоть и странная, но приятная, и поладить с ним не составит труда. То, что он не слишком хорошо разбирался в магловских реалиях, подтверждало предположение Гарри, что жених мисс Эвергрин — из старинного колдовского рода. Надо же, какие у него странные фиолетовые глаза, никогда не видел таких, подумал Гарри, поуютнее устраиваясь под теплой курткой. На мгновение Гарри кольнуло воспоминание о том, как в первую ночь, когда он узнал о том, что волшебник, он ночевал под курткой Хагрида. Стало больно, но боль пришла уже не острая, отравленная чувством вины, а приглушенная воспоминаниями о том, как они вместе покупали учебники и перья к школе, как Хагрид подарил ему Хедвигу (сейчас она тихонько ухала в своей клетке, когда машина подскакивала на ухабах узкой проселочной дороги), как Хагрид принес ему альбом с фотографиями родителей. Потеря не забывалась, но колючая мука ушла куда-то далеко-далеко. Он начал засыпать.
— Расскажи мне о том, что у вас нового происходило, Глор. До сих пор не верю, что Куно согласился отпустить тебя сюда, — негромко попросила мисс Эвергрин, выезжая на скоростную трассу. Сквозь неумолимо наваливающийся сон Гарри успел услышать ответ:
— Отец пытался отговорить меня, но когда услышал, что мы вместе вернемся обратно уже навсегда, то…, — Глориан аккуратно расправил длинные русые волосы, и Гарри, лицо которого легонько задела мягкая, пахнущая полевыми цветами прядь, сонно приоткрыл глаза и увидел, что из-за волны волос Глориана выглядывает кончик острого, как у домовых эльфов уха.
Показалось, спросил себя Гарри. Или нет? Наверное, я уже сплю. Это было не так, но спустя секунду он уже и в самом деле крепко спал, подложив кулак под щеку и все еще вдыхая неизвестно откуда взявшийся запах полевых цветов.
Проснулся он, когда машина с визгом одолела какой-то особенно крутой поворот и увязла в грязи. Гарри спросонья не понял, ни где он находится, ни с кем сидит в машине. Валери, ворча, вылезла из-за руля и пошла разбираться с упрямым кадиллаком. Гарри не знал, что именно она сделала, но увидел отблески искр от ее палочки на лобовом стекле. Потом Валери Эвергрин недовольно чихнула: оскорбленная таким вмешательством выхлопная труба плюнула в нее пылью в отместку за то, что Валери осмелилась почистить ее с помощью волшебной палочки, дабы рук не марать. Глориан, как человек, не продвинутый в бытовых вопросах, но очень послушный (а ему было велено оставаться в машине и не светиться со своим драгоценным мечом где ни попадя), невинно сидел на месте и волновался, отчего Валери так долго нет. Поэтому, когда в окно машины заглянула невероятно сердитая физиономия мисс Эвергрин с аккуратно обведенными пылью кругами вокруг глаз, он даже немножко испугался. Гарри тоже. Но он привык и не к таким зрелищам. Поэтому он сделал то единственное правильное, что разрешалось в такой ситуации — громко засмеялся.
— Гарри, ты уже проснулся? Давай-ка, помоги, — тут же радостно обломала его Валери.
Пришлось помогать: чистить выхлопную трубу старой рубашкой мисс Эвергрин (в полосочках и оборочках). Толкать упрямое механическое средство передвижения без помощи палочки. И выслушивать сердитое ворчание Валери Эвергрин, которая жаловалась на то, что пока не существует стольких нужных в быту заклятий, а Отдел Экспериментальной Магии вместо того, чтобы делом заниматься, проводит опыты с блокирующими магию способностями гоблинов. Быт, как вынес Гарри из ее тирады, был ее камнем преткновения, он, к тому же, еще с прошлого года помнил, что без заботы Винки она мало что могла сделать по дому, разве что посуду помыть.
— В этом году все будет иначе, — горестно вздохнула она. — Гарри, пообещай, пожалуйста, что будешь помогать мне по хозяйству.
— А как же Винки? — удивился Гарри, отнюдь не обрадованный перспективой быть снова поставленным к станку работы по дому. Ему казалось, что у Дурслей он наработался на всю жизнь, и присутствие домового эльфа в доме ему виделась надежным гарантом его свободного времени. — Она что — уволилась?
— Я не могла уволить Винки, Гарри, — возразила Валери, ковыряясь где-то в глубине багажника (она укладывала на место полосатенькую рубашечку). — Я же отвечаю за нее, как я могу ее бросить! Это смертельно оскорбило бы бедняжку, а она и так в этой жизни натерпелась. Нет, просто перед Глорианом неудобно.
— Сломалась? — наследный принц Леса Теней высунул голову в окно и интересовался будущим кадиллака.
— Что, Глор?
— Машина сломалась?
— Нет-нет, милый, мы уже закончили, — Валери Эвергрин громко захлопнула багажник и тяжело вздохнула.
Хм, интересно, при чем тут этот молодой человек? Какое он к Винки имеет отношение?
Они объехали Эксетер, шумный, насквозь прокопченный город, где на окраинах сажей были покрыты даже стены домов. Вокруг замелькали совершенно одинаковые скучные пейзажи: склоны сероватых холмов, покрытые ядовито-зеленой травой, и небольшие, поросшие вереском полянки между редкими, одиноко возвышающимися в степи антрацитово-темными скалами. Машин на дороге поубавилось, солнце перевалило за полдень, и Гарри начал нетерпеливо ерзать — ему уже давно хотелось есть. Спал он всего пару часов, но чувствовал себя куда более отдохнувшим, чем утром, после полубессонной ночи, наполненной призраками, чувством вины и взмокшими от пота простынями, сбившимися оттого, что он постоянно ворочался. Сейчас свежий воздух немного остудил его мысли и чувства.
Ему было откровенно интересно, о чем будут говорить мисс Эвергрин и загадочный Глориан Глендэйл, но, видимо, самую интересную часть их беседы он благополучно проспал, потому что их общение теперь ограничивалось только вопросами интересующегося каждой окружающей его мелочью Глориана и обстоятельными ответами Валери. Принца интересовало все: от дорожных знаков до рекламных щитов (особенно его заинтересовало изображение белого медведя с бутылкой шампуня в лапе, Глориан изумился тому, как ловко маглы сумели приручить опасное животное).
— Даже я на такое не способен, медвежий язык такой сложный, — с легкой завистью заметил он. Гарри в этом «даже» почудилось что-то, похожее на тщеславие, но он тут же понял, что ошибся, потому что Глориан добавил. — Зато ты помнишь, моя госпожа, как отец говорил в нашем лесу с гигантской медведицей? Вот он, действительно, может все.
— Ту медведицу потом маглы так и затравили? — негромко спросила Валери.
— Да, — коротко ответил ее жених и замолчал. Повисла пауза, смысл которой Гарри не совсем понял.
Они свернули на Дартмурское шоссе, и въехали в городок под названием Ньютон Эббот, который у Валери Эвергрин пробудил что-то, типа, приступа ностальгии, потому что она стала часто отвлекаться и тихо вздыхать. Реакцию у нее вызывало все: от фонтана на площади среди розовых клумб до приземистого здания с чугунной табличкой «Полицейское управление Ньютон Эббота», причем, последнее — особенно. Она остановила машину, вышла и с минуту смотрела на то, как в полицейское управление заходят люди и выходят из него.
— Мисс Эвергрин, мы здесь остановимся? — спросил Гарри, свесив голову из окна машины.
— Что, Гарри? А, нет, нам еще немножко совсем ехать, — очнулась от глубокой задумчивости Валери. — Наша цель — небольшая деревня под Ньютон Эбботом.
— Мы будет жить там? Там ваш дом?
— Наш дом, Гарри, — Валери Эвергрин снова включила зажигание.
Ньютон Эббот остался позади, и, проехав еще миль десять, машина начала подпрыгивать на кочках размытого проселка. Под колесами жадно чавкала грязь, а за стеклами автомобиля Гарри обозревал бесконечную заболоченную пустошь. Проселок уходил влево от главной дороги, возле которой стоял высокий серый камень, возвышаясь над указателем и табличкой «Добро пожаловать в Хитмарш! Триста лет лучшему вересковому пиву!» За указателем уже выстраивались в ряд несколько магазинчиков со скромно провинциальной одеждой и увешанными цветами шляпками на витринах, далее виднелась автостоянка, а над следующими, дубовыми дверями подмигивала неоном веселенькая вывеска «Хитмарш паб». Изогнутые трубки неона артистично пенились над зеленой пластиковой пивной кружкой.
— Хитмарш, — задумчиво пробормотал Гарри и спросил. — А почему мы не поехали прямо в город?
— Наш дом немного левее, — пояснила Валери, еле удерживая машину на скользкой и совершенно размытой после дождя дороге. — Что-то не так, Глориан, милый?
Наследный принц Леса Теней разгневанно раздувал ноздри и сурово смотрел прямо перед собой, стараясь, чтобы его взгляд не упал за окно.
— Священный камень возле какой-то рекламы! — по дороге он уже достаточно прилично усвоил, что такое рекламный щит, так часто им встречалась реклама.
— Не переживай так, Глор, — руль снова повернулся. — Время проходит, все меняется.
— Никакого почтения к прошлому!
— Напротив! У нас так любят прошлое, что даже используют его в качестве рекламы. Знаешь, сколько народу приезжает сюда на ежегодные пивные ярмарки? Их девиз — «Возвращение к истокам!» После того, как народ надегустируется под завязку, всех везут на автобусах к нашим местным менгирам, кромлехам и каменным кругам — приложиться к праху прошлого, — голос Валери звучал язвительно, но не весело. Глориан надулся было от возмущения, но любопытство пересилило:
— А что такое автобус?
Тяжелый случай, признал Гарри. Принц Глендэйл казался в его глазах вполне нормальным парнем, таких среди волшебников пруд пруди, но маглам он явно должен представляться безумцем.
Кадиллак проехал еще немного, и скучная бесконечность заболоченной пустоши вдруг сменилась невысоким забором из пестрого галечника, затем зеленью живой изгороди, и тут глазам Гарри открылся дом. Дом был очень старый, не менее ста лет, солидная викторианская постройка из серого камня, буйно увитая темно-зеленым плющом, плети которого взбегали вверх по старинным стенам, оконным рамам и украшенному рядом маленьких колонн балкону над главным входом. Справа и слева от дома Гарри различил какие-то постройки, в одной из которых опознал гараж. Другую, с деревянным дверями, крытую камышом, он, после некоторого размышления, счел конюшней.
— У вас есть лошади? — поинтересовался Гарри. — А кто же за ними ухаживает? Тоже Винки?
— Нет, с тех пор, как я здесь больше не… Ну, то есть, с того времени, как мне пришлось уехать в Хогвартс и закрыть дом, ухаживать за лошадьми стало некому, но мне так не хотелось их отдавать или, тем более, продавать! Тогда директор Дамблдор и Хагрид предложили отличную идею: они принесли мне несколько дорсетских порлоков и предложили поселить их в конюшне. За лошадьми они присматривают просто замечательно!
— Порлоки? — удивился Гарри. — А кто это?
— Такие маленькие существа, ты их, наверное, сможешь увидеть в конюшне, если будешь вести себя тихо. Они не особенно любят людей, но лошадей обожают и ухаживают за ними прекрасно: кормят, чистят, даже иногда водят моих красавцев в ночное, — она вышла из машины, покопалась связкой ключей в здоровенном проржавевшем замке и с силой отодвинула воротину. — Идите в дом, Винки уже должна быть там.
Пока она ставила машину в гараж, Гарри и Глориан стояли, одинаково задрав головы, и рассматривали дом. Видно было, что в нем уже давно никто не живет: обычная в Девоншире железная приступочка для чистки грязной обуви возле дверей вся покрылась ржавчиной, по фасаду дома кое-где растекались зеленоватые пятна гнили, а низкий заборчик, отделяющий заросший сад от двора, почти завалился в кусты. Но в целом, как счел Гарри, от дома веяло старинным уютом, таким, который был просто необходим в этих мрачных местах. Этот уют, прятавшийся в резных ставнях и древних кружевных занавесочках на окнах, в обглоданных временем колоннах балкончика и старинном медном дверном молотке, внезапно запал Гарри в сердце, хотя он еще даже не видел дом изнутри. Но он уже знал, что здесь ему будет хорошо. Здесь все ему точно пело о свободе, которую он получил вместе с последней подписью дяди Вернона на последней бумажке. В глубине сада с наслаждением ссорились воробьи, ветер шевелил колючие кусты выродившихся старозаветных роз. С трех сторон дом окружали болота, из них торчали шоколадно-коричневые, похожие на эскимо на палочке, камыши, а за дорогой открывался вид на обширную пустошь, заросшую короткой жесткой травой, в которой мелькали головки желтых болотных ирисов. Край пустоши сливался с горизонтом, и в тумане тонули очертания далеких темных скал.
Свобода.
Глориан тоже отнесся к дому с вежливым интересом, но его явно больше тянуло в старый сад, откуда неслось разноголосое пение лягушек вперемешку с неумолчным воробьиным писком. Гарри показалось, что принц куда уютнее почувствовал бы себя именно там, а не внутри самого дома, он словно не вписывался в такую привычную для Гарри цивилизацию, даже со всей встречавшейся в ней волшебной прелестью. Глориан Глендэйл, как вдруг инстинктивно понял Гарри, к ней просто не принадлежал.
Гарри вежливо поднял медный молоточек и постучал в дверь. За ней тут же раздался дробный топоток и дверь, скрипя, точно от застарелого тромбофлебита, открылась. На пороге стояла обалдевшая от счастья Винки и взволнованно всплескивала маленькими лапками. От нее приятно пахло разнообразными кухонными ароматами — бифштексами, салатом (нет, по меньшей мере, тремя салатами, подсказал Гарри его изголодавшийся нос), пирогом с почками и клубничным джемом. Уши над белоснежной наколкой восторженно шевелились.
— Мастер Гарри! Мастер Гарри вернулся! — пищала Винки, обнимая его ноги с такой силой, что Гарри всерьез забеспокоился о возможности перелома. — Винки так ждала мисс Валери и мастера Гарри! Мастер Гарри, должно быть, устал с дороги? Винки приготовила мастеру Гарри горячую ванну и небольшой обед из пятнадцати блюд! Мастер Гарри должен сейчас же пойти посмотреть свою комнату, Винки там чистенько убрала, постелила свежее белье, повесила новый полог и… — Винки увидела, наконец, что Гарри не один и уставилась на незнакомого гостя. Ее нос задвигался от кончиков ботинок до светлой волны длинных волос и вновь опустился к рукоятке короткого меча, впитывая запах пришельца, глаза Винки расширились и стали как тарелки. Она молчала ровно секунду. А затем бросила ноги Гарри, кинулась на колени перед Глорианом Глендэйлом и завопила так громко, что в саду испуганно притихли воробьи.
— Наш принц! Наш принц вернулся-а-а-а!!! Наш принц! — она елозила где-то в районе его обуви, вытирая ее ушами и слезами счастья. Глориан же, как заметил Гарри, совсем не одобрил такой способ приветствия. Его всего трясло, глаза у наследника загадочного Леса Теней вылезли на лоб, руки затряслись. Он смотрел на Винки и, почему-то, ее наколку так, как в свое время упорно добивавшаяся либертэ для всех эльфов Гермиона. Глендэйл, бледный, с внезапно пролегшей на лбу трагически глубокой складкой, выглядел так, словно ему только что показали его собственную смерть. Он поднял Винки с острых коленок, взял ее на руки и прижал к себе ее крохотное тельце, сотрясавшееся в такой радостной истерике, которая, как считал Гарри, доступна только фанаткам на рок-концертах.
— Да, — прошептал Глориан. — Всего тысяча лет, а как все изменилось. Когда я встретил Добби, то не хотел верить, но теперь вижу, что это правда, — под изумленный взгляд Гарри, принц Глендэйл прошел в дом, неся в руках Винки. По дороге он, по всей видимости, привычным жестом заправил светлые волосы за ухо. Сон Гарри оказался явью. Сейчас, видя рядом с Глорианом Винки, можно было отчетливо увидеть, насколько одинаковыми кажутся их аккуратные длинные острые ушки.
— Эльф! — ошарашено понял Гарри.
— Да! Он — эльф! Он — наш принц и повелитель! — прочирикала Винки между двумя драматическими всхлипами. — Последний из древних! Наш господин, перед которым мы все преклоняемся!
— Но он же не похож на тебя, Винки! — воскликнул Гарри, падая в соседнее кресло. — Он, как бы это сказать, больше похож на человека.
— И, тем не менее, он не человек, — Валери Эвергрин как раз снимала обувь и облекалась в пушистые розовые домашние тапочки. — Он — Древний Эльф, Гарри. Последний из рода Древних Эльфов.
— Но постойте, — наморщил лоб Гарри, пытаясь вспомнить, что Гермиона рассказывала им с Роном об эльфах в позапрошлом году, когда была охвачена страстным желанием улучшить условия работы домовых эльфов. Тогда он слушал вполуха, стараясь не уделять этому больше внимания, чем Тремудрому Турниру. Но теперь у него в голове всплыл один факт, о котором Гермиона, несомненно, упоминала. — Древние Эльфы — это же предки современных домовых, да? Но они же вымерли давным-давно!
— Вымерли, — честно подтвердила Валери, вешая куртку во вместительный старинный шкаф.
— Тогда откуда же?..
— Чем задавать вопросы и утирать нос Винки, честное слово, лучше бы вы сперва разулись, — голос у Валери стал сварливым, как у Снейпа.
Гарри и Глориан (как раз вытиравший Винки нос ее наколкой) одинаково опустили носы к грязным ботинкам. Последний из Древних Эльфов, господин и повелитель домовых эльфов, наследный принц Леса Теней Глориан Глендэйл, покраснел так же, как и пятнадцатилетний Гарри Поттер.
— Вот именно, — Валери постаралась усилить воспитательный момент. — Чужой труд надо уважать! — она в восторге, оттого, что нашла подходящую к случаю мораль, подняла указательный палец.
Никогда еще она не была так похожа на строгого профессора, как в эту минуту