Глава 40. Вылазка к норманнам.


По стенам гроздьями висели летучие мыши – Гарри не помнил их со времени своего первого знакомства с этим подземным тоннелем. С потолка свисали корни деревьев. В чадящем свете факелов легко было отличить те из них, что ещё были живыми и недавно проросли сквозь каменистую толщу, от давно мёртвых, сухих, затянутых паутиной. Факел в руке Эдвина Эгберта нещадно чадил, но с этим пришлось смириться – никакой магии за пределами Хогвартса. Слишком велика вероятность привлечь внимание Тёмного Лорда или Слизерина. Да и Драко с Матильдой, и Эверетта со счетов тоже сбрасывать не стоило - столкновение с любым из вражеских магов могло оказаться губительным для их миссии. Решено было, что сейчас, пока до рассвета ещё оставалась хотя бы пара часов, самое удачное время, чтобы застать Вольдеморта врасплох. Ничего не подозревая, он готовится к штурму, вряд ли ожидая от противника наглого в самое сердце его лагеря, да еще без использования магии. Все согласились, что это единственный шанс. Тем более, тролли скоро нагрянут. Если Гарри или Рону удастся поразить Вольдеморта Эскалибуром или кинжалом… Если Владычица Озера не ошиблась…

Гриффиндор и Ровена очень серьёзно отнеслись к тому, что рассказал Гарри (четвёрка вставляла свои добавления короткими репликами). Снейп не выразил энтузиазма по поводу идеи отпустить двоих самых отчаянных после Джорджа и Фреда (мир его памяти) из гриффиндорских сорвиголов искать смерти во вражеском лагере. Но мисс Валери (её сообщение о родстве с Ровеной потрясло, похоже, куда больше, чем последнюю), велела ему заткнуться: «Ну не вы же, профессор, отправитесь туда. Сейчас с ребятами сила как минимум двух стихий – Огня и Металла. А ваша стихия – вредность и плохой характер. Своими замечаниями вы отпетого храбреца превратите в последнего труса. По крайней мере, на уроках это у вас выходит отлично. Так что сейчас попридержите свой язык. Лучше займитесь расшифровкой свитка Ллудда – вам через три недели врата открывать, а свиток ещё не расшифрован… » Это было несправедливо, Гарри помнил давешние слова Снейпа – странно было услышать их именно от него, но тем сильнее они врезались в память: «на поле боя побеждает самый храбрый, а не тот, кто думает дольше». Снейп кинул Гарри мрачный взгляд, словно прочёл его мысли, и отвернулся. Но предварительно медленно со значением опустил веки: Гарри был почти уверен – ему мысленно пожелали удачи… Но вот беда, способность к мыслечтению после общения с призраком отрезало напрочь, как рукой сняло. Так что на вопрос Рона, а могут ли они рассчитывать на его дар, Гарри пришлось ответить отрицательно. «Жаль, - сказал Рон. - Но ничего, прорвёмся и так. Как ты думаешь, Снейп сможет расшифровать свиток?» «Я уверен, - ответил Гарри. – Мы ещё попируем в «Трёх мётлах». И разорим карманы в «Зонко».

Оба ни словом не помянули дементоров, стоящих под стенами Хогвартса.

Они шли вчетвером – Гарри, Рон и братья Эгберты, обещавшие показать им, где находятся шатёр барона. «Мы же были там, мы всё знаем: где караульщики спят, а где, наоборот, опасно», - убеждали они Гриффиндора. Убедили.

А вот Гарри с Роном едва не рехнулись, уговаривая Джинни и Гермиону не принимать участия в вылазке из замка. Девчонок заклинило на последних словах духа Владычицы Озера. «Она же сказала ясно – любой из четырёх предметов, - как попугай, повторяла Джинни, - любой из четырёх, значит, мы тоже можем разобраться с этим родовитым ублюдком Гриндельвальдом, чтоб его гоблины разорвали». «Мы справимся сами, - твердил Рон. – Джинни, я себе не прощу, если с тобой что случится.» Гарри сверлил взглядом Гермиону, надеясь, что хоть в ней взыграет здравый смысл. В Гермионе, похоже, больше играли азарт и боевой кураж. Хоть Сью не вылезла с подобными глупостями, Гарри её прямо зауважал. (Зато она попыталась всучить ему свою волшебную палочку: хотя ведь слышала о моратории на магию в лагере норманнов! Гарри отказался.)

В конце концов, девчонки покорились мисс Эвергрин и Ровене – проявив в кои-то веки женскую солидарность, двое потомков Феи Озера смогли склонить упрямиц к послушанию. «Члены Ордена Феникса должны подчиняться орденской дисциплине», - заявила Валери. На Гермиону это подействовало, в конце концов, если идею про Орден высказал Гарри (он не забыл, что согласно прочитанной им рукописи Тео, Орден Феникса должен быть создан и постарался неукоснительно следовать исторической правде), то создание защитных амулетов было исключительной заслугой Гермионы. Она вспомнила слова Вивиан про скорлупу от яйца, собрала её в кубок Джинни, пошептала над ним, наклонила – и через край потекли тягучие золотые капли, застывавшие на полу в тяжёлые диски с изображённым на них фениксом, раскинувшим широкие крылья. Амулеты были розданы, и всем хватило: непонятно как, но золотой расплав в кубке не кончался, пока не был отлит последний медальон. Живой символ ордена, пресловутый пятый элемент, не пожелал участвовать в охоте на Тёмного мага: в последний момент птенец покинул Гарри и перелетел на плечо Гриффиндору, польщённого таким доверием. Хвост у птенца удлинялся на глазах, лапы крепли, а оперение становилось все ярче и красочнее. Гарри гадал, не является ли Фоукс пра-пра-правнучком волшебной птицы? Или это и есть Фоукс, еще не знакомый с Гарри, фениксы ведь типа бессмертны…

- Чёрт, - Рон вдруг остановился. – Гарри, ведь это твой джинн!

- Джамаледдин, что ты здесь делаешь? – строго спросил Гарри. Одетый в серый с искрой костюм от Версачи джинн смотрелся на фоне земляных стен крайне нелепо. Нацепив на лицо скорбное выражение, Джим покачивался из стороны в сторону, как плакальщик на похоронах.

- Хозяин, - протянул он жалобно. – Хозяин снова отправляется на верную смерть, позабыв про своего покорного слугу…

- Тебя что: с собой надо взять? От тебя пользы, как от самовара на рыбалке, – сварливо сказал Рон. – Давай, Гарри, пошли этого надоедалу куда подальше, нам некогда!

- Действительно, Джим, - поддержал Гарри, - мне сейчас не до тебя. Можешь помочь, помогай, а мешать не надо.

- Хозяин! Но если ты погибнешь, пока Джамаледин не выполнит три твоих желания, твоего покорного слугу ждет жребий хуже смерти! Ифриты не позавидуют! Ты не можешь так со мной поступить! У меня жизнь только начинается… Прошу тебя, не ходи туда!

- Гарри, кончай с этим, - сердито сказал Рон. – Пусть этот ископаемый донжуан с сыплющейся из него трухой катится в тартары со своими проблемами! Представляешь, он ещё и к моей сестре клеился!

- Не клеился! – возмутился Джамаледдин. – Я преподнёс леди фруктов и сладостей, она была премного довольна.

- Ты видишь, какая скотина, - прокомментировал это заявление Рон.

- Слушай, Джим. – Гарри взял джинна за галстук с рисунком «зелёные лягушки катаются на санках». – Мне сейчас некогда. Я понял: у тебя будут проблемы в случае моей кончины. Давай договоримся так – ты можешь считать себя свободным. Ну, как будто ты все мои три желания уже выполнил. Хорошо? Идет?

В следующий миг Джамаледдин Кудама ибн-Омар ибн-Алим абд-аль Азим рухнул коленями на грязный пол, безнадёжно пачкая и сминая идеально отутюженные стрелки Версачи.

- Не верю своим ушам, - простонал он. – Милость моего господина Малик-бея, беспредельна, как границы вселенной… Ты меня отпускаешь на свободу, я не ослышался? – невероятно, но на ресницах джинна повисли самые настоящие капли слёз. – Ты не шутишь, мой великодушный господин?

- Я не шучу, Джим. Какие уж тут шутки… Ты иди, ладно?

Оставив позади стенавшего Джима, впавшего от потрясения в слюнявый ступор, они двинулись дальше. «Как бы старичок вообще копыта не откинул от нежданно свалившегося счастья, - думал Гарри, - известно ведь, что выпущенные из клетки птички на воле погибают, неспособные справиться с собственной свободой».

- Почему ты ничего у него не попросил напоследок? – поинтересовался Рон. – Ну хотя бы мелочь какую.

- Например, лошадей, - вдруг высказался Эдмунд. – С ними было бы гораздо лучше. Всё-таки на метле мы сразу выдаём себя. А верхом мы можем сойти за норманнский караул.

- Ну да, - вздохнул Гарри, - он бы дал нам лошадей, а потом бы выяснилось, что одну из них он выдернул прямо из-под Вольдеморта, или что-нибудь в этом духе, у него фантазии хватит… Я уже устал расхлёбывать последствия своих неосторожных желаний. Давайте лучше полагаться на свои силы. А что до лошадей, то…

- Вылезем наружу, там и разберёмся, - закончил Рон. – О, здесь ход кончается и ступеньки. Гарри, нам наверх? Там, кажется, гроза – гром гремит…

- Наверх. Только тихо. Как бы нас тот самый караул не зацапал в момент вылезания.

Наверху в самом деле собиралась буря – небо содрогалось, молнии освещали лесной мрак, выхватывая из тьмы отдельные рваные фрагменты пейзажа. Дождя не было, гроза была сухая, и от этого всё вокруг казалось особенно зловещим. Потом случилось непредвиденное. Нет, никто их не заметил, и все четверо благополучно выбрались из дупла, вытащили мётлы. Но потом близнецы Эгберты резко разошлись во мнении, где находится шатер Вольдеморта. Каждый показывал в свою сторону, и хриплым шепотом яростно отстаивая свою точку зрения. Пока они спорили, иногда прерываемые громовыми раскатами, Рон сходил на разведку и вернулся с сообщением, что в двадцати ярдах от дуба пасутся шесть осёдланных и взнузданных лошадей, рядом с которыми кто-то храпит.

- Было бы глупо не использовать такой шанс.

- А мётлы?

- Бросим их в дупло. В случае чего вернёмся, заберём. А чужие их не найдут.

- Отлично, - одобрил Гарри план друга. – А как быть с направлением? Куда ехать?

Братья уже охрипли, но так и не сошлись во мнении, поэтому синхронно указали в противоположные стороны.

- Ладно, - решил Рон. – Давай, я поеду с Эдвином, а ты с Эдмундом. Кто-нибудь из них да прав. Встречаемся снова здесь. Если сможем…

- Если сможем… - пробормотал Гарри. – Договорились.

Похищение лошадей прошло без сучка, без задоринки; братишки Эгберты могли смело подаваться в конокрады. Ни один из коней даже не заржал, пока их отвязывали и уводили подальше от воинов храпящих так оглушительно, что затмевали грозовые раскаты.

И после расставания с Роном какое-то время всё продолжало идти гладко, как в кино. Лагерь был тих. С тех пор, как Эдмунд и Гарри миновали опушку леса, их никто не окликнул, хотя вовсе не все норманны спали. Возле некоторых костров возились люди, кто-то проверял лошадей, кто-то подбрасывал дрова.

- Вот здесь, - шепнул спутник Гарри. – Видишь охранников? Не спят, бдят, заразы. Я сейчас свалю первого, ты давай внутрь – Гриндельвальд, наверное, там – и скорей, пока второй страж отъехал. Когда вернётся, беру его тоже на себя.

Гарри не успел ничего ответить: спешившийся Эдмунд подкрался к высокому воину, сонно вышагивавшему круги вокруг шатра, и быстрым точным движением перерезал ему горло.

- Вот и всё, – Эдмунд опустил безжизненное тело на землю. - Ну давай, иди внутрь, а я посторожу. Гарри молча кивнул, борясь с приступом тошноты

В шатре было темно и тихо, и Гарри придержал полог, чтобы в свете молнии, которая не заставила себя долго ждать, увидеть, что происходит внутри. Он был готов ко всему: к затаившемуся за пологом троллю, к десятку вооруженных до зубов норманнов, телами заслоняющих своего господина, но увидел лишь спящего юношу. Завернувшись в плащ, он лежал на грубом подобии кровати, одной рукой сжимая меч, другой заслонив лицо. Прогремевший гром заставил его лишь пошевелиться, но не проснуться. Больше никого в шатре не было. Гарри оказался морально не готов к убийству столь крепко спящего врага и посчитал более достойным вначале разбудить его, а заодно и выяснить, куда же подевался Вольдеморт.

- Просыпайся, - он легонько пнул юношу, предварительно приставив меч к его горлу, - и отвечай: где барон?

Реакция последовала мгновенно: что-то – как потом оказалось, нога – ударило Гарри в живот, скрючившись, он отлетел, устояв, однако на ногах. Проснувшийся юноша вскочил, во второй его руке оказалась палочка, тут же осветившая шатёр.

- Ступефай!!!

Гарри с удовлетворением пронаблюдал, как замешательство на лице противника переходит в ужас осознания, что заклинание не возымело ни малейшего эффекта. А потом похолодел от ужаса сам: перед ним стоял Том Риддль собственной персоной. Абсолютно такой, каким он запомнил его в подземельях Хогвартса на втором курсе, за единственным исключением: на том Томе не было кольчуги и наколенников.

- Ах, так? – прошипел противник. – Ну так я убью тебя мечом! – и не отлагая дела в долгий ящик, отбросил палочку и кинулся на Гарри. Увернувшись от его выпада, Гарри отскочил в дальний угол шатра, мысли в голове летели, как хогвартский экспресс:

«Это - Вольдеморт? Почему он так помолодел? А чего тут удивляться – вернул себе магию и теперь хочет выглядеть именно так. Кажется, ты должен был бы привыкнуть ко множеству его обликов. Сейчас нужно одно – убить его. Так давай же, Гарри!»

Помолодевший Вольдеморт между тем времени даром не терял – следующий его выпад Гарри почти пропустил, меч скользнул по плечу. Кольчуга спасла, но ключицу дёрнуло болью. В неверном свете палочки, продолжавшей слабо сиять в углу, Том начал оттеснять Гарри в угол шатра. Гарри толкнул под ноги врагу кровать – если называть так сбитое из неотёсанных брёвен ложе, тот чертыхнулся, отпрыгнул и попытался зайти слева. Гарри наобум махнул мечом в его сторону, меч зацепился за жердь, на которой был натянут шатер, но Тому тоже не повезло – он запутался в куче какого-то барахла, сваленного в углу.

- На помощь! – вдруг заорал он во всю силу своих лёгких. Если бы не весьма своевременный грозовой раскат, этот вопль разнёсся бы по всему лагерю. Тем не менее, Гарри не был уверен, что крика никто не слышал.

«Всё. Соберись! – сказал он сам себе. – Может быть, скоро сюда сбежится куча норманнов», - он выбрался из-за опрокинутой лежанки и едва успел поймать Тома у выхода, пригвоздив к земле его ускользающий плащ – противник всерьёз вознамерился сбежать.

- Никуда ты не уйдёшь! - увлеченный одной идеей – не дать Вольдеморту выбраться из шатра, Гарри совершил ошибку – меч глубоко вонзился в утрамбованную землю, и Гарри выпустил оружие, хватая Тома за плечо и дёргая к себе, в шатер. Очередная молния ослепила обоих, видимо, поэтому меч Тома прошёл мимо – но очень, очень близко, Гарри почувствовал его бедром. Потом сильная рука стиснула его шею и начала душить.

В глазах, и так ничего не видящих после молнии, уже замелькали красные точки, когда Гарри, наконец, нащупал за поясом кинжал и наугад вонзил его туда, где по его представлениям был живот врага. Куда он попал на самом деле, Гарри не понял, кинжал скользнул по звеньям кольчуг, но видимо, какой-то вред всё-таки нанёс, поскольку захват на шее ослаб. Гарри судорожно вдохнул, отпихнул Тома, повернулся и сразу же наткнулся на свой меч, пришпиливший к земле обрывок плаща.

Во время борьбы полог шатра запахнулся, палочка тоже перестала светиться, и вокруг царила тьма кромешная. Где же Вольдеморт? Над головой свистнуло. Гарри нагнулся, ударил в ответ по ногам. Попал – что-то рухнуло на пол перед ним.

- На, получи! – Гарри ожесточился и с силой воткнул меч в то, что упало. Стон. Странный хлюпающий звук. Ещё стон. Потом Гарри с отвращением почувствовал, что под ноги ему что-то течёт.

«Кровь. Это кровь. Если столько крови – значит, я его убил?»

Умирающий вдруг заскрипел зубами, и Гарри в колено ткнулся меч – слабо, словно за другой конец его держался котёнок, а не человек. Короткий булькающий вздох, и всё стихло.

Гарри подождал немного и пробрался к выходу. Откинул полог. Так и есть – с Томом Риддлем всё было кончено – словно бабочка на булавке, он лежал посреди шатра, меч Гарри торчал у него из живота, и тёмная жидкость медленно растекалась из-под левого бока. Гарри опять начало тошнить. Не в силах удержаться, он наклонился, и под очередной раскат грома его вырвало прямо на плащ Тома, валявшийся на пороге.

«Вот и все, - апатично думал Гарри, - и никакой кинжал не понадобился… Как-то всё слишком просто. Вольдеморта больше нет. А я теперь убийца, - у него противно засосало под ложечкой. – Не время предаваться угрызениям совести, – одёрнул себя Гарри. – Палочка! - вспомнил он, – надо забрать мою палочку», - он пошарил в углу, куда бросил её Том. Палочка нашлась и в руке Гарри даже начала вновь светиться. Но это совершенно очевидно была не его палочка – своё со Сью совместное творение он бы ни с чем не перепутал.

Порыв ночного ветра прошуршал у входа, словно пробирающийся лазутчик; Гарри даже обернулся и осмотрелся: нет, в шатре никого. Кроме него, и трупа Вольдеморта. Или не Вольдеморта?

Охваченный подозрениям, Гарри вернулся к мёртвому Тому Риддлю и уставился на него, с надеждой ожидая, что тело начнет менять облик, и превратится в знакомого ему Тёмного Лорда. Но бледное мальчишеское лицо со стекающей из угла рта струйкой крови оставалось прежним, это было неправильно и неизъяснимо жутко.

Неожиданно сверху на спину Гарри обрушилось чьё-то тело, не слишком тяжёлое, но явно недобро настроенное. Неизвестный тут же начал его душить, истошно вопя при этом:
- Ты его убил!!! Ты убил его, и теперь я убью тебя!

С приемами удушения нападающий был хорошо знаком, поэтому его намерение почти осуществилось. Но снова заплясавшие знакомые красные точки вызвали у Гарри почему-то дикий приступ раздражения: опять одно и то же – снова душат, и снова нет меча, один кинжал! На такое однообразие был один, уже отработанный ответ – выпад кинжалом куда придётся. Последовавший визг показал, что пришлось куда-то в болезненное место.

Потирая многострадальную шею, Гарри поспешно отскочил, выдернул свой меч – если бы не крайняя в нем нужда, он вряд ли бы решится на это действие, уж с больно противным звуком вышел он из плоти. Несчастная палочка в процессе удушения Гарри снова оказалась на полу, и в её тусклом свете Гарри постарался рассмотреть противника.

Матильда фон Гриндельвальд. В мужской одежде, с болтающимся на поясе коротким мечом, с разметавшимися по щекам змеиными черными прядями, прищуренными глазами и раздувающимися ноздрями. Потирающая – хм… – место, на котором обычно сидят. Заговорённое, говорите, кельтское оружие? С собственной волей и желаниями?

- Этьен! Ты убил его! – выдохнула она. – Ты убил моего брата!

- Брата? – непонимающе переспросил Гарри. – Этьена? – И тут до него дошло. У Вольдеморта ведь был ещё сын. Наследник. Был. Теперь уже – был. Как он сразу не подумал?

«А если бы подумал? Пожалел бы? Вольдемортово отродье?» - но внутренний голос шепнул ему, что он ни за что не решился бы убить этого совершенно незнакомого ему юношу, не будучи уверен, что перед ним сам Тёмный Лорд. И, возможно, погиб бы сам, ведь вряд ли сын Вольдеморта испытывал похожие колебания.

Лицо Матильды исказилось в гримасе страдания и ярости, став некрасивым и даже уродливым, но именно это дикое сочетание тронуло сердце Гарри. Он ведь, действительно, был виноват перед ней, убив её родственника.

- Я убью тебя, - заявила она снова, но вовсе не так уверенно. Меч она успела вытащить из ножен, но не замахнулась, а держала его остриём к земле – Гарри не знал, хитрый ли то приём или просто выражение нерешительности.

Он молча стоял перед ней, меч в правой руке, кинжал в левой, правый сапог промок от крови.

- Уходи. Я не буду с тобой драться.

Матильда всхлипнула. Не стоило объяснять ей, что Гарри стал жертвой заблуждения, но юноша чувствовал, что должен сказать хоть что-то.

- Я не хотел убивать твоего брата, Матильда. Но так вышло – или он или я. Это война, понимаешь. И тебе не место здесь. Уходи.

Матильда вытерла нос рукавом, глаза её, в полутьме казавшиеся чёрными, опасно сверкнули.

- Я уйду, - согласилась она. – Но я отомщу тебе: я найду способ. Так что – побереги свою жизнь!

И она молнией выскочила из шатра. Гарри с опозданием подумал, что можно было выяснить у неё, где находится Вольдеморт. Впрочем, он же может и проследить за ней! Гарри подобрал и спрятал в карман палочку Этьена – лучше хоть что-то, чем ничего, с сожалением бросил последний взгляд на тело её владельца и последовал за Матильдой наружу.

Гроза уходила – между молнией, рассёкшей небо над Лесом Теней, и ударом грома прошло несколько секунд. Дождя всё не было. Гарри показалось, что небо слегка посветлело от близящегося рассвета. Время идёт, а ещё ничего не сделано. Он торопливо обежал шатёр – ни Матильды, ни Эдмунда, ни охранников-норманнов. Никого – если не считать безжизненного тела, по которому проскакал конь Эдмунда; и привязанной к коновязи чёрной гарриной лошади. Мёртвая тишина, наступившая, когда стих гром, резала уши и вызывала желание похлопать по ним, дабы убедиться в наличии слуха вообще. Гарри кашлянул, слушая, как далеко разносится звук. Никто не отозвался. Позвать Эгберта он уже не рискнул: просто взял коня под уздцы и повернул в сторону второго шатра, очевидно, слизеринского. Может быть, Вольдеморт у него – держит военный совет в ночи? И где, интересно, Рон?

Налетел порыв ветра, затрепетали, зашумели деревья – буря разыгралась с новой силой, чему Гарри был скорее рад: под вой ветра легче было незамеченным пробираться через лагерь норманнов. Удивительно, как это до сих пор никто не заметил, что возле шатра барона происходит что-то неладное. Либо действительно все разбежались, либо даже оставшиеся норманны боялись Вольдеморта настолько, что не решались приближаться к месту, где почивал их командир – маг.

А ураган расходился не на шутку – под посвист ветра Гарри перемещался, аккуратно обходя редкие тлеющие костры и спящих воинов – на земле, под плащами, в небольших шатрах и шалашах. Те, кто не спали, видимо, не ожидали от противника такой наглости и принимали его за своего. Один раз Гарри окликнули, он пробурчал в ответ нечто невнятное и, подгоняемый бурей, проследовал дальше – шум ветра и треск падающего дерева заглушил ответ собеседника.

Чуть погодя огромная ветвь рухнула прямо на пути Гарри, преградив дорогу. Конь всхрапнул и прянул, удерживая его и пытаясь направить в обход упавшей ветки, Гарри услышал впереди лязганье железа и голоса.

Дерутся! Это кто-то из наших! Гарри ринулся на помощь. Две тёмных фигуры катались по земле, и он не сразу разглядел, кто есть кто, а когда разглядел, не поверил.

- Гарри, помоги! – сдавленный голос Гермионы убедил его, что ему не мерещится. В этот момент Матильда одержала верх, и схватив Гермиону за волосы у самого затылка, приставила ей к горлу кинжальчик. Маленький, но острый.

- Я говорила, что найду способ отомстить, - усмехнулась она в лицо Гарри, схватившегося за эфес меча. – Эта дурочка думала, что сможет тягаться со мной. Впрочем, ей удалось выбить у меня меч, не буду спорить, для такой неопытной девчонки это большая удача. Но теперь вы оба в моих руках. Бросай свой меч на землю! – Матильда повелительно махнула свободной рукой и, видя, что Гарри не спешит последовать указанию, плотнее прижала кинжал к шее своей жертвы, - быстро, я сказала! Меч на землю! Иначе я убью ее. У меня нет причин дорожить её жизнью, поверь мне!

Она не шутила, это можно было утверждать, даже не читая мыслей. Глядя, как тонкая чёрная струйка стекла Гермионе за ворот платья, Гарри швырнул меч под ноги Матильде.

- Отлично, - одобрила она. Голос чуть-чуть дрожал.

- Что ты делаешь, Гарри?! – ахнула Гермиона. – Зачем ты её слушаешь? Беги, надо найти Вольдеморта! Или ты уже нашел его? – гриффиндорка поперхнулась: Матильда чувствительно ткнула её кулаком под ребра.

- Молчать! (Гарри и так молчал – всего лишь отрицательно покачав головой на вопрос Гермионы – он слишком испугался за её жизнь). Обе руки за голову! И никаких глупостей с палочкой!

- У меня нет палочки, - хмуро сказал Гарри, - она у твоего отца.

- Так я и поверила, - хмыкнула Матильда. – Запомни: одно неверное движение – и твоя подруга умрёт, как курица под ножом повара. Теперь иди – вон туда! Впереди меня. Я отведу вас к отцу. Или лучше – к Слизерину! Вы у меня ещё пожалеете, что вообще родились на свет, оба!

Лихорадочно обдумывая, можно ли что-то сделать в этой ситуации, Гарри медленно двинулся в указанную сторону. Невдалеке маячило сросшееся дерево. «Когда мы подойдём к нему, нужно споткнуться и упасть в ту густую тень, тогда Матильда не заметит, как я вытащу из рукава палочку – ох, надеюсь, что палочка Этьена подчинится мне… Надеюсь, моей магии хватит на то, чтобы сработало хоть одно заклинание… Надеюсь, паук Вольдеморт не сразу примчится на содрогания своей паутины… Надеюсь, Матильда все же блефует и не убьёт Гермиону, как только я упаду… Но другого выхода нет, кроме как надеяться…»

Не дойдя до раскидистой липы нескольких шагов, Матильда вдруг скомандовала:

- Стоять! Всем стоять! Повернись!

Гарри неохотно подчинился, краем глаза замечая движение в развилке стволов.

- Ты что-то задумал, - медленно проговорила дочь Гриндельвальда. – Я чувствую. Тебя надо связать.

Юноша заскрипел зубами от досады. Как, как она пронюхала? Неужели и она тоже ментолегус?

- Связать… как же это? – вслух размышляла Матильда, наморщив лоб.

Забыла заклинание, догадался Гарри и позлорадствовал. Надо было меньше о красоте своей неземной думать, а больше книжки читать. Гадина средневековая!

- О, вспомнила! – «средневековая гадина» просветлела лицом. Все надежды рушились на глазах, как замок из песка. Неуклюже – мужская одежда явно была ей непривычна – вытащила из-за пояса палочку, направила ее на Гарри:
- Астринзео!


… высокая тень поднялась за спиной Матильды, чьи-то пальцы сомкнулась на узком запястье с кинжалом. Дочь Гриндельвальда ахнула, пытаясь вывернуться, но неласковые руки выгнули её назад. Взметнулась в небо рука с палочкой, унося туда бесполезное (Матильда всё равно перепутала слоги) заклинание. Тень властно оттащила Матильду от Гермионы, которая тут же бросилась к Гарри. Матильда издавала непередаваемые звуки, среднее между шипением и рычанием, рука с кинжалом повисла бессильной плетью.

- Руку! Руку пусти, ты мне сломал её!

- Я тебе сейчас шею сломаю, - пообещал знакомый мрачный голос.

- Роберт?
- Эверетт? (Гарри и Гермиона среагировали одновременно).

- Рад видеть вас, господа, – чудеса, в приветствии Роберта Гарри не заметил иронии. Вежливый, предатель… Нашёл время.

- А мы тебя – нет, - быстро ответил Гарри. – Хотя всё равно – спасибо. Бежим, Герми, - он дёрнул девушку за руку.

Эверетт крикнул им вслед что-то, продолжая бороться с Матильдой, защищавшей свою свободу с яростью дикой кошки. Преодолевая сопротивление Гермионы, Гарри увлек её за собой под сень липы.

- Подожди, почему мы убегаем от него?! Он же спас нас.

- А ты знаешь, зачем он нас спас? Лично я уверен: он сделал это лишь для того, чтобы эта истеричная дура не убила нас нечаянно по дороге к Слизерину. Себе он больше доверяет в вопросе конвоирования пленников…

- Мне кажется, ты не прав, - тихо сказала девушка.

- Может быть, - отрезал Гарри, - но проверять это не собираюсь…

- Как он нас нашёл?

- Он прятался здесь, в развилке, - объяснил Гарри на бегу, указывая на толстый ствол липы. - Наверное, шатёр Слизерина должен быть где-то совсем рядом. Роберт, видимо, охранял сон отца и услышал нас… Ого, нам повезло! Кажется, это мой конь!

- Как это? Когда ты успел обзавестись конём?

- Ой, не спрашивай, тебе не понравится. Просто садись сзади, - Гарри помог резко замолчавшей Гермионе (видимо, чересчур богатое воображение нарисовало ей вполне правдоподобную версию приобретения коня) вскарабкаться на круп лошади позади себя. – Держись за меня. Крепче, - Гермиона послушно обхватила его руками: это оказалось приятно, Гарри даже пожалел, что вряд ли попадет в такую же ситуацию со Сьюзен и сразу обругал себя за несвоевременные мечты.

Впрочем, ехать на одной лошади вдвоём оказалось настолько неудобно, что лишние мысли моментально вылетели из головы – все силы Гарри сосредоточил на том, чтобы управлять недовольным лишней тяжестью животным.

- Куда мы едем? – Гермиона, наконец, потребовала объяснений.

- К Вольдеморту, - машинально отозвался Гарри и внутренне ахнул. Зачем же он тащит туда Гермиону? А зачем она вообще здесь оказалась?

- Кстати, объясни-ка, что ты здесь делаешь? Мы же договорились, что вы с Джинни и Сью остаётесь в замке?

Гермиона смутилась:
- Я понимаю, Гарри, что только что мы оба едва не погибли из-за меня. Поэтому то, что я скажу, прозвучит глупо… Но мы с Джинни подумали, призрак ведь сказал: «любой из четырех предметов» может уничтожить Вольдеморта… (Час от часу не легче! Еще и Джинни где-то тут!) Мы пошли за вами, Клара показала нам подземный ход. (Этой соплюшке уши надо надрать! И ноги оторвать, чтоб не шастала, где не следует!)

Вслух же Гарри поинтересовался:
- Значит, надо искать ещё и Клару? Я не поверю, что она не вылезла вслед за вами! Представляешь, что ты наделала? По лагерю норманнов бродит этот безбашенный ребёнок, если, конечно, к ней применим термин «ребёнок»!

На секунду Гарри показалось, что сейчас он услышит «ваши норманны, вы и спасайте», но Гермиона обиженно фыркнула:
- Ещё чего! Обижаешь! Так я её и выпущу. Хотя, может, правильнее было выпустить, она способна наделать разрушений не меньше, чем атомная бомба…. Шучу, Гарри, это у меня нервное... Успокойся, я взяла с неё честное слово, что она не высунется из замка.

- Честное слово? – недоверчиво повторил Гарри.

- Ну не просто «честное слово», - усмехнулась за спиной Гермиона. – А «честное слово» с моей личной гарантией. Будь уверен, такое честное слово она не нарушит, даже если очень захочет.

- Ладно, - сдался Гарри. – Хоть тут ты молодец. А где же Джинни? Или ты и с неё взяла «честное гермионовское»?

- Нет, конечно… Ну не знаю я, где Джинни. Понимаешь, мы решили, как и вы лететь на мётлах. Кстати, ваши мы нашли возле дуба, и никак не могли понять: почему вы их бросили. Теперь я поняла – вы нашли коней, да? Так вот, о мётлах: ты же знаешь, я не на короткой ноге с этими штуками. Вначале я отстала от Джинни, потом стала зацепляться за кусты и ветки, у Мастерса ужасно непослушные мётлы… Словом, я решила, что проще идти пешком. И как только спешилась, сразу на меня наскочила Матильда. Сразу меня узнала и выхватила меч – оказывается, она неплохо с ним управляется. Дальше ты знаешь.

- Все с вами ясно, - Гарри тяжело вздохнул. – Надеюсь, теперь ты согласишься, что тебе лучше вернуться в Хогвартс?

- Да. Но я не помню, где находится дуб, в котором вход. Боюсь, я не найду его в такой тьме. Может быть, я подожду вас с Роном и Джинни где-нибудь на опушке леса?

- С ума сошла? Там же наверняка дозор! И тролли эти вот-вот подойдут!
Гермиона содрогнулась:
- Но что же тогда делать?

- Я провожу тебя к дубу, - решился Гарри. – Держись крепче и не забывай нагибаться, когда будут ветки. Поехали.

Всю дорогу Гарри не давала покоя мысль, где же всё-таки Вольдеморт. У шатра Слизерина, до которого они почти доехали – даже змею на стяге можно было рассмотреть – было слишком тихо. Если бы Рон нашёл там Вольдеморта и убил его, это ведь было бы ясно: там метались бы воины, были бы крики, шум. С другой стороны, с Этьеном всё произошло быстро и бесшумно. Нашёл ли Рон барона у Слизерина? Добрался ли вообще до его шатра? А время всё шло. За тучами не было видно, светает или нет, но внутренние часы подсказывали Гарри, что рассвет не за горами.

Он попытался раскрыть своё сознание и прислушаться к окружающему миру. Бесполезно. Капризный организм отказывался улавливать мысли даже прижавшейся грудью к его спине (ой!) Гермионы. Тупая ватная тишина в эфире. В эфире? Значит, всё-таки, связь есть? Гарри напрягся, ощущение скользнуло по самому краю сознания, зыбкое, но знакомое… что же это? Откуда он помнит это чувство присутствия чего-то или кого-то ужасного, огромного?

- Запах, Гарри, - шепнула Гермиона. – Что это за запах? Это случайно не…

Тролли! Обещанные разведчиками лесные тролли двигались сейчас прямо на них! Конь тоже почувствовал их и, не тратя сил на объяснения с седоками, поднялся на дыбы, скидывая обоих гриффиндорцев на росистую траву. Мелькнул, развеваясь, пушистый хвост, копыта глухо простучали меж стволов. Гермиона села на землю, поморщилась:

- Люмос… В лесу ведь можно применять магию? Ах, как жаль, что у тебя нет палочки…

- Есть, - кривясь от боли в ушибленном локте, Гарри вытянул из рукава этьенову палочку.

- Здорово! Откуда?

- Позаимствовал у сына Вольдеморта. Вставай скорее! Они уже близко, я их слышу.

Но Гарри ошибся – он слышал не самих троллей, а только их присутствие где-то недалеко. И тролли вовсе не шли к ним, они уже воевали с кем-то, об этом свидетельствовали их тупые злобные мыслишки. С кем же?

- Рон, сюда, на помощь! – вопль принадлежал Джинни.

- Джинни и Рон там! - выкрикнул Гарри. – Надо помочь им!

Гермиона живо вскочила на ноги. Путаясь между кустами, оба бросились на помощь друзьям.

Представшая им картина была ужасна. Не менее трёх десятков троллей толпились на заболоченном лугу, трубно ревя и топая гигантскими ножищами, отчего и без этого топкий луг постепенно превращался в вязкую непроходимую трясину. Дальний край луга огибала узкая, но глубокая по виду речушка с болотистым берегом. На берегу, футов пять не дойдя до открытой воды, в траве и грязи завязла рыжая лошадь – Гарри узнал её, это была лошадь Эдвина Эгберта. Его самого нигде не было видно. Лошадь испуганно ржала: на другом берегу уже трещали кусты и деревья, это новая волна троллей пробиралась к месту сражения. А между застрявшей кобылой и тролльей ордой, на единственном сухом пятачке берега подобно снежному смерчу крутился всадник на белом жеребце. Эскалибур описывал замысловатые кривые в воздухе, тролли ревели, с оскаленных морд капали тягучие слюни, но подойти ближе не решались – присмотревшись, Гарри увидел полосу странного сиреневого пламени, проходившего между врагами и Роном. Две горы мяса лежали неподвижно за границей сиреневого круга, носами в землю, страшные когти вытянуты вперед, но уже не шевелятся.

- Ступефай! Ага, знай наших! - услышал Гарри истошный визг, и заметил Джинни: метла с девушкой спикировала из ветвей на одного из троллей на левом фланге. Сосед, сражённый сногсшибателем рыжей валькирии, толкнул его. Джинни добавила – меч рассёк зверюге кожу на лбу. Глухой звук, затем из распахнувшейся вонючей пасти донесся такой рёв, что казалось, деревья должны попадать.

- Не нравится? – ехидно прокомментировала Джинни, поворачиваясь. - Ну, тогда – Ступефай!

Следующий тролль оказался шустрей, он увернулся и подпрыгнул, чтобы схватить метлу Джинни, неосторожно опустившуюся слишком низко. Метла взмыла вверх. – Руки коротки! - прокричала Джинни, её бил неуместный боевой азарт. Гарри видел: до добра это не доведёт.

Рон, похоже, был согласен с ним.

- Будь осторожней, сестрёнка, - бросил он, конь его легко перешагнул полосу фиолетового огня, не причинившего ему никакого вреда. А вот ближайшему монстру не повезло – Эскалибур наискось вонзился ему в шею, тролль, суча лапами, рухнул наземь, ткнувшись мордой в загадочный светящийся круг. Взвыл и затих окончательно.

В это время Джинни, наконец, заметила Гарри и Гермиону, застывших у края луга, там, где кончались последние деревья. Она отчаянно замахала руками, показывая им, чтобы они уходили. Гарри сомневался, что она правильно оценивает ситуацию: непохоже было, что в этой битве перевес был на стороне команды Уизли.

Гарри взглянул на Гермиону и прочел в её глазах подтверждение своим мыслям. После чего оба одновременно и согласованно повернулись к троллям.

- Ступефай! Астринжео!
- Левиосса!

Два тролля повалились, один сбитый с ног, другой опутанный верёвками; третий неожиданно взмыл вверх и рухнул в гущу своих собратьев. Собратья явно не поняли, что за фигня тут происходит. Наморщив низкие бугристые лбы, долго тупо таращились на лежащего в отключке коллегу, и в конце концов решили, что этого рождённого ползать, но нагло дерзнувшего летать выскочку следует проучить. После чего всем скопом кинулись на него, места для всех не хватало, каждый претендовал на то, чтобы вмазать первым зарвавшемуся и вообразившему о себе невесть что нахалу, поэтому скоро мордобой одного отдельно взятого Икара перерос в обычную дворовую драку, где уже непонятно, кто виноват, и кто начал первым. Тролли самозабвенно лупили друг друга, в бой вступали все новые и новые силы. Только те несколько экземпляров, которым не повезло оказаться поблизости от Рона, еще помнили, что – вот же она, долгожданная жратва – конина плюс человечина, свежая, незамороженная, в собственном соку, и посему не отступали. Рон театрально поигрывал Эскалибуром, по всей видимости, считая, что их претензии абсолютно безосновательны.

Джинни в восторге показала слегка опешившему от такого развития событий Гарри и серьёзной до невозможности (словно она уже планировала диссертацию на тему «Тролли. Особенности мыслительного процесса») Гермионе вначале один – большой – палец, потом целых два – средний и указательный, типа – «Победа!»

К сожалению, до победы было далеко. На другом берегу речки кусты раздвинулись, и из них выкатилось новое стадо вонючих и явно давно не обедавших (не завтракавших и не ужинавших) троллей. Несчастная рыжая лошадь, завидев их, заржала так, что уши заложило от высоких частот.

- Погоди, бедная, сейчас, - пробубнила себе под нос Гермиона. – Левиосса!

Лошадь вознеслась в воздух, судорожно перебирая ногами, в ужасе от собственных авиационных амбиций.

- Тихо, тихо, - негромко приговаривала Гермиона, плавно перенося лошадь над лугом. – Эти зверушки совсем нестрашные, успокойся, сейчас мы поедем домой… Вот дядя Гарри, он очень хороший, иди к нему… вот, умница.

Едва копыта бедной кобылки коснулись твёрдой земли – Гермиона изо всех сил постаралась замедлить этот процесс, Гарри схватил её за узду.

- Хорошая, хорошая, - лошадка сделала попытку укусить его, - тихо ты, сволочь рыжая! - приговаривал он в равной степени нежным голосом, помня, что животные реагируют на тон и настроение, а не на смысл. Сейчас нужно было сматываться, и лишняя вменяемая лошадь очень бы пригодилась. Рон, наконец, расправился с оставшимися тварями и, обогнув «горячую точку» по краю болота, подъехал к Гарри. Конь его нервно дрожал, белки глаз покраснели, белые бока были в мыле, крутая шея исполосована когтями троллей. Даже удивительно, как такому неопытному седоку, как Рон, удалось добиться от него таких слаженных действий, какие всадник и конь только что демонстрировали. Рон твердой рукой остановил коня чуть впереди гарриной рыжей:
- Гарри, надо спешить. Давай-ка, ты садись на эту гнедую…

- Рыжую, - поправил его непонятно зачем Гарри.

Партия троллей с другого берега, радостно вопя, уже шлёпала к ним по пояс в воде, пока тролли из первой партии продолжали не менее радостно мутузить друг друга.

- Хорошо, рыжую, - нетерпеливо согласился Рон. – Гермиона, а ты залезай ко мне за спину, - он протянул ей руку.

Гермиона заколебалась, ненадолго – всего секунд на десять, но Гарри почему-то было очень приятно её колебание.

Подлетевшая Джинни снизилась, боевито оглядела всех и скомандовала:
- Вперёд, к лесу! За мной!

И показала пример, только прутья от метлы мелькнули. Всадники не стали мешкать: позади тролли уже перебрались через речку и уговорили собратьев на лугу отложить междоусобную потасовку до лучших времен ради небольшого перекуса. И теперь двойной отряд, расплескивая болотную жижу, нёсся им вслед.

- Поторопимся, если не хотим попасть на зуб к этим тварям, - процедил Рон, - готовясь дать коню шенкелей, едва Гермиона окажется в седле. Неуверенно обхватывая талию Рона руками, девушка обернулась посмотреть на Гарри, и вдруг изменилась в лице.

- Смотри, Гарри, - прошептала девушка, неожиданно отпуская Рона и указывая рукой, - смотри, там…

В истоптанной троллиными ножищами траве лежало нечто, с первого взгляда похожее на кучу тряпья. Во всяком случае, человеком это изломанное, изжёванное, истоптанное нечто быть не могло... Гарри узнал плащ Эдвина Эгберта. Он представил, как всё это слоноподобное стадо прошлось ногами по весёлому рыжеволосому юноше, всегда напоминавшему ему Рона, и дикая, горькая ярость вспенила ему кровь.

- Не смотри, Герми, - тихо попросил он, но было поздно, он видел: Гермиона тоже поняла, что это.

- Держись, Гермиона, - гаркнул Рон, посылая коня к лесу. - Эдвину уже не поможешь, а вот мы еще можем спастись. Поехали! Догоняем Джинни!

Это было сказано жёстко, но Гарри не мог не согласиться со своевременностью замечания. Впрочем, уже через несколько минут всем начало казаться, что пожалуй, уже даже поздно: рычание, шум и вонь впереди не оставляли сомнений – там, куда они стремились, тоже были тролли. Похоже, тролли были везде – со всех сторон трещали, ломаясь, кусты и деревья.

- Попробуем прорваться к подземному ходу, - предложил Гарри, - он где-то здесь.

Не тратя слов на ответ, Рон повернул коня в сторону, где треск слышался тише. Гарри искал и не находил Джинни. Куда подевалась эта отчаянная девчонка? Вскоре вонь усилилась, и они увидели знакомые бугристые и бородавчатые, покрытые ошмётками грязи… спины. Они оказались у троллей в арьергарде! Тролли преследовали Джинни – с её метлой, видимо, что-то случилось, ведь не нарочно же она затеяла эти салки между ветвей над самой землей – поднимись она на пару футов, и лапы троллей уже не достали бы её. А так ей приходилось туго: Джинни уворачивалась, порою с явным трудом, раздразнённые близостью добычи тролли утробно ухали, взмахивали толстыми лапами и подпрыгивали.

Вдруг один из монстров заметил, что происходит в тылу. Он глухо уркнул, и вся орда тут же развернулась к всадникам. За спиной тоже топали.

- Мы пропали, - хладнокровно констатировал Рон. – Их здесь не меньше полусотни, не считая тех, что сейчас набегут сзади.

В это время увидевшая их Джинни совершила неловкий поворот, позволивший ближайшему троллю зацепить её метлу. Джинни направила метлу вверх, но та закрутилась волчком, несколько секунд – и девушка рухнула под ноги озверевшему стаду.

Она даже не закричала.

Что было дальше, Гарри не видел – лошадь взбрыкнула и повернула в противоположную сторону. Тролли окружили их. Море троллей. Ни одних животных он не видел в таком количестве за всю свою жизнь. Было ощущение, что они с Роном попали в лавину, неудержимую, сметающую все на своём пути и дико воняющую помойкой… Только эти катящиеся сразу со всех сторон камни были живыми, покрытые коростой вместо лишайника. «Надо пробиться к Джинни, вдруг ещё не поздно», - Гарри увернулся от тянувшего к нему руки шелудивого тролля. Взмах мечом, злобный рык, новый тролль. Лошадь пятится, встает на задние ноги. Рон машет рукой, показывая что-то. Там, где упала Джинни, открылся просвет, Гарри даже показалось, что он увидел тело, лежащее на земле. Отогнав воспоминание о затоптанном Эдвине, он осадил коня, направил его к просвету. «Хоть похороним по-человечески», - стучало в голове. О своей близкой смерти не думалось, хотя тролли почти погребли их под собой, Рону и Гермионе тоже приходилось туго, но друг хотя бы сохранял контроль над своим конем… Рыжая лошадь шарахнулась и осела назад. Гарри чуть не съехал вниз. «Ну вперёд же, ну миленькая, - молил он – там же Джинни! Может, она еще жива», - лошадь захрипела и решила встать на дыбы. Рон из последних сил пытался бороться со смердящей волной, оттаскивающей его прочь от сестры. Гермиона вцепилась в него, лицо белое как мука… Просвет над Джинни сомкнулся вновь…

Ах, Джинни, Джинни…

Рыжая снова начала пятиться и хрипеть. Вот-вот сбросит Гарри, и тогда – отвратительная смерть под ногами звероподобных монстров. Странный звук, на краю диапазона слышимости, резанул ухо. Тролли вокруг замерли – они явно услышали этот звук гораздо лучше, и он произвёл на них впечатление разорвавшейся бомбы.

«Вот это и называется – последняя надежда. Когда надеяться уже не на что, а все равно цепляешься за любую непонятную ерунду, как за последнюю соломинку», - успел подумать Гарри.

И тут «непонятная ерунда» сработала. Законы природы рухнули, и лавина повернула назад.

Нет, тролли, конечно, не стали разбегаться от всадников, как круги от брошенного камня, но они почему-то потеряли к потенциальным жертвам всякий интерес. Огибая их, целеустремленным потоком тролли потекли в сторону упавшей Джинни. Двигались они вяло и заторможенно, как загипнотизированные. От проплывающих мимо остекленевших глаз и отвисших челюстей, с которых стекали струйками слюни, Гарри стало не по себе. Он не знал, что услышали тролли, но обрадовался, что он этого не услышал.

«Может, это Слизерин ими так управляет? Может быть, он как раз сейчас решил бросить их на штурм замка?» Тогда случайность, оставившая их троицу в живых, оборачивалась большой бедой для всего Хогвартса. Изменить ничего было нельзя, Гарри пожалел лишь об одном: зачем это не случилось минутой или двумя раньше – тогда Джинни осталась бы жива. И не успел он так подумать, как плавно текущая река троллей вдруг замедлилась и взвихрилась водоворотом посреди фарватера, словно наткнувшись на подводный риф.

Всадник. На белом коне… нет, единороге.

Тролли останавливались и поворачивали свои омерзительные головы, не в силах оторвать глаз от завораживающего их предмета. Наследный принц Леса Теней, Глориан Глендэйл продвигался меж них с гримасой отвращения и гадливости. Перекинутое через правую руку тело не подавало признаков жизни.

- Джинни!
- Глориан!

- Глор! Откуда ты здесь? – Гарри просто неприлично обрадовался появлению принца, словно присутствие здесь эльфа однозначно переводило его из ранга предателей в стан друзей и союзников.

- Привет, Гарри… Она жива, но без сознания. Ничего страшного, рука сломана, а остальное – просто шок. Ей повезло – закатилась в ложбинку под упавшим деревом, - пройдя меж расступившимися при его приближении тварями, Глор передал Гарри тело Джинни. Все тролли остановились и уставились на него в немом обожании, как новобранцы на фельдмаршала.

Гарри попытался усадить Джинни перед собой, но голова её падала, и все тело клонилось вбок.

- Дай лучше я, - не выдержал Рон. – Гермиона, меняемся. Ты идёшь к Гарри, я беру Джинни на свою лошадь.

Спрыгнув с коня, Рон, не доверяя словам Глора, внимательно осмотрел Джинни. Удовлетворенный осмотром, аккуратно, словно дорогой ковёр, перекинул её через свое седло.

- Вот так. И нечего с ней церемониться, - произнес он грубовато, но тревожный блеск в глазах выдавал его беспокойство. Он наклонился над ухом сестры и ласково прошептал:
- Держись, Джинни. Придется тебе повисеть немного вниз головой, но это для пользы дела.

- Что с ними? – спросил Гарри, указывая на зомбированную армию.

- Я позвал их, - печально ответил Глор.

- Позвал? Как это?

- Как крысолов крыс в сказке, помнишь?

- И теперь они будут делать всё, что ты скажешь?

- Нет. Они всего лишь пойдут туда, куда я скажу.

- Ты… уведёшь их отсюда?

- Да, конечно. Уведу. Ваш замок не будет взят, - Глор запнулся, словно подыскивая слова, и Гарри прочёл тень обречённости в его фиолетовых глазах.

- Глор, что-то не так?

- Всё не так, Гарри, - легко согласился принц. – Я отказался от своего отца… и своего народа, а мой отец и мой народ отказались от меня. Я бесплодное семя, гонимое ураганом. Я отрёкся от своей судьбы, и теперь ничего не значу для эльфов.

- Зачем? – одними губами прошептал Гарри.

- Я не знаю, «зачем». Правильнее было бы спросить «почему?». Потому что я слишком долго жил среди людей, потому что слишком проникся их взглядами на мир. Вашими смешными взглядами на любовь, честь и преданность... В итоге то, что считается предательством среди эльфов, мне оказалось вынести легче, чем тяжесть человеческого предательства… Она не любит меня, Гарри, и она может и дальше считать, что я не люблю её – поскольку не умею. Но передай ей – я сделал для вас всё, что смог. Я заплачу за это своей жизнью, но мне уже не нужна жизнь. Выбор нелегко мне дался, но я доволен, что его сделал….

- Но почему – жизнью? – отчаянно выкрикнул Гарри.

- Потому что мы, эльфы, не имеем права применять зов во вред людям… и их потомкам, пусть даже таким дальним и уродливым, как эти порождения больного ума и тёмной магии, - Глор легонько усмехнулся в ответ потрясённому Гарри и прощально взмахнул рукой.

- Прощай, Гарри. Ты мне всегда нравился. Прощайте, люди. Удачи вам.

- Глориан! Постой! А как же… Я хочу сказать тебе, подожди!

Бесшумно, как белый призрак, единорог перескочил через ежевичный куст. Вновь раздался недавно поразивший Гарри звук. Очнувшиеся тролли задвигались и забурлили, устремляясь вслед за принцем. Теперь Гарри казалось, что он различает в зове слова: «Иди, иди ко мне…». Безнадёжность и обречённость, звучавшие в нём, завораживали и усыпляли.

Гарри долго смотрел вслед Глориану, чувствуя, как едкие слёзы стекают по щекам, но тот так и не обернулся.

***

Возле входа в подземный туннель их ожидал неприятный сюрприз. Когда четверо гриффиндорцев – Джинни уже очнулась и сидела впереди Рона, со сломанной рукой на перевязи (ничего другого в полевых условиях сделать не смогли) – подъехали к дубу, вход в дупло оказался перекрыт. Вокруг виднелись следы побоища, трава была истоптана человеческими ногами, конскими копытами и тролльими лапищами. Труп норманна с оторванной ногой не вызывал ни у кого острого желания подойти поближе и удостовериться, что травмы нанесены зубами. Второй труп был растерзан так, что никаких сомнений в том, что это – остатки каннибальского пиршества – не оставалось. А из дупла торчала голова мертвого тролля. В зубах он сжимал обломок копья – судя по всему, убитые воины Вольдеморта дорого продавали свою жизнь.

Вытащить тролля, полностью перекрывшего собой вход, не представлялось никакой возможности. Гарри, Рон и Гермиона всё же попробовали. Никакого успеха.

- Может, проще будет столкнуть его внутрь? – предложила Джинни. Она повернулась спиной к окровавленной траве с лежащими мёртвыми телами и, покачиваясь, лелеяла на здоровой руке распухшее предплечье.

Попробовали протолкнуть жирную тушу вниз. Тот же результат, вернее, отсутствие оного.

- Основательно его тут заклинило. Может, под ним есть нечто, что мешает ему провалиться полностью?

- Хорошо бы, ещё один тролль…

- Это зачем ещё?

- Да просто приятно будет знать, что не одной, а двумя тварями стало меньше… Хоть Глориан и сказал, что в них человеческая кровь, я отказываюсь считать их братьями по разуму… разве что Крэбба и Гойла.

- Это ты правильно сказал. Но делать-то что будем? – Гарри уныло уставился на Рона.

- Мечетесь, мышата? – язвительно спросили со стороны поляны, где Гарри подслушивал разговор Слизерина и Вольдеморта. – Что, норку завалило? Ах, нехороший, мерзкий тролль!

Эти интонации могли принадлежать только Драко Малфою. И пожалуйста – вот он, в латах и зелёном с серебром плаще, верхом на серой в яблоках кобыле. Чистенький с иголочки – не в пример извалянной в болотах гриффиндорской четвёрке – холодный, как лёд, и изысканно надменный, как на королевском приёме.

Джинни напряглась. Гермиона нахмурилась и потянулась за палочкой. Малфой продолжил:

- Дохлый лесной ублюдок мешает припозднившейся молодёжи вернуться обратно в тёплую постельку? А зачем же вы из неё вылезли в такой час? Групповуха на природе? Ах нет, я не угадал: Грэйнджер вряд ли так легко простила тебя, а Уизли? Или ты решил утешиться сестричкой? Ах, нет, - Малфой притворно ударил себя пальцами по губам, - вы же из Гриффиндора, а инцест и гриффиндорцы – вещи несовместные. Дайте-ка подумать…А, знаю! Великий Поттер снова решил спасти все человечество в лице одного отдельно взятого замка… Но наш доблестный герой снова возвращается, несолоно хлебавши…

По представлениям Гарри, Рон давно должен был взорваться (хотя стоило все же дослушать этого подлеца, хотя бы для того, чтобы выяснить, чего он добивается своими провокациями). Гермиона стиснула плечо Гарри, видно, ею владели те же опасения. Но Рон только по-волчьи ощерился и взялся за Эскалибур, выжидающе глядя на Драко.

Гарри кинул на друга предупреждающий взгляд. Поведение Малфоя было непонятно: высокомерно улыбаясь, он стоял перед двумя (а считая Гермиону и Джинни, перед тремя с половиной) противниками спокойно, как на уроке у Снейпа, не тянулся к оружию, которое при нём присутствовало, не звал на помощь… Он обнаружил себя, хотя мог незаметно проскользнуть мимо и позвать норманнский патруль. Что же ему надо?

Вдоволь насладившись зрелищем молчащих гриффиндорцев, Малфой тронул коня и неторопливо приблизился.

- Хотите попасть в замок? Молчим... Ну ладно, я знаю, что хотите. Предлагаю сделку: я покажу вам другой тайный ход, а вы в случае вашей победы вспомните об этом эпизоде. Идёт?

- Зачем это тебе? – нарушила общее подозрительное молчание Гермиона.

Малфой усмехнулся краем рта.
- Думаете, я не видел, как дёрнули от замка тролли? И думаете, увидев вас здесь, не могу связать два и два? Говоря откровенно, я не знаю, на чьей стороне сейчас сила, и хочу подстраховаться.

- Почему ты думаешь, что мы согласимся на такую сделку? – это спросил Рон.

- И почему ты думаешь, что все остальные простят тебя? - а это Джинни.

Гарри и Гермиона промолчали.

- Отвечу чете Уизли, - Малфой снова покривил губы. – Во-первых, вам очень нужно вернуться в замок, особенно учитывая сломанную руку твоей нежно любимой сестрёнки, - Драко издевательски поклонился Рону. – А назначенная мной цена не так уж высока, учитывая выражаемое сейчас всеми вами презрение к моей ничтожной личности. А во-вторых, у меня есть смягчающее обстоятельство. Я поддался родственным чувствам – ведь тебе, Уизли, это знакомо? – видишь ли, мать Матильды, баронесса Малфуа – она и моя родственница тоже. Правда, очень-очень дальняя… Целая тысяча лет… Вы, конечно, можете спросить: а откуда я взял это? А вспомните, я ведь был вместе с вами на той гнусной эльфийской оргии – и под кайфом увидел там именно это. Сей генеалогический казус и оказался решающим штрихом в цепи моих рассуждений.

Малфой замолчал, выжидающе глядя на Рона и Гарри. На девушек он подчёркнуто не обращал внимания.

Рон не выглядел убеждённым. Джинни опустила глаза и снова начала баюкать сломанную руку. Гермиона опять стиснула плечо Гарри: он чувствовал, она сомневается. Сам он пребывал в нерешительности: мыслей Малфоя он не мог услышать, как ни пытался, интуиция же играла в прятки: с одной стороны, говорила она, вроде как Драко не врёт. А с другой, несомненное кидалово. Но где? Вот в чём вопрос…

- Валяй, Малфой, - бросил, наконец, Рон, взявший ответственность за принятие решения на себя. - Мы согласны. Отведи нас к подземному ходу, но только при одном условии: ты проводишь нас до самого замка. А то с тебя станется завести нас в коридор со слизеринскими ловушками и капканами.

- Какие гнусные инсинуации, Уизли, - возмутился Малфой. – Мне же самому выгодно, чтобы вы добрались до Хогвартса целые и невредимые.

- Что мы будем делать, Гарри? – негромко спросил Рон.

- А у нас есть выбор? – пожал плечами Гарри. – В любом случае, кажется, ему сейчас это выгодно. Поэтому поверим ему. Но будем осторожны, как в серпентарии.

Так или иначе, предложение Малфоя было принято, все последовали за ним и через несколько минут оказались на краю леса. Тучи рассеялись, светло-серое небо простиралось вдаль вплоть до самых башен Хогвартса, в его молочной пелене, словно в тумане, глохли и слабели все звуки. На поле там и сям темнели трупы – Малфой не обманул, тролли тут побывали. «К счастью, – подумал Гарри, - чудовища пришли раньше, чем воины Годрика вышли из ворот замка, так что сейчас здесь только норманнские мертвецы». Он сам не заметил, насколько средневековыми стали его мысли. Раньше его поразила бы любая смерть. Теперь он чётко делил людей на своих и чужих.

Три лошади медленно двигались по утоптанной траве, огибая лежащих мертвецов.

- Не нравится мне всё это, - поделился опасениями Рон. – Слишком тихо. Как-то это подозрительно…

- Гарри, а ты не можешь узнать, о чём он думает? – прошептала на ухо Гарри Гермиона, прежде чем он успел ответить.

Гарри честно попытался. «Малфой, подлая скотина, о чём ты сейчас думаешь? – он уставился на неприкрытый шлемом белокурый затылок. – Ты действительно ведёшь двойную игру, спасая нас ради собственной шкуры или собираешься завлечь нас в ловушку?»

- Почему бы нам не попытаться просто вернуться в замок через подвесной мост? – вдруг сказал Рон. – Насколько я вижу, возле него никого нет, норманны разбежались, тролли ушли. Зачем же нам рисковать, полагаясь на предателя? Ему ничего не стоит предать ещё раз.

Малфой развернул лошадь так резко, что побрякушки на её сбруе жалобно звякнули. И в этот момент Гарри ясно прочёл в его мозгу: «Слизерин».

- Он ведёт нас к Слизерину! Это подстава, Рон, берегись!

Рон и Малфой выхватили мечи одновременно.

- Мерзавец!

- Идиот! С тобой же девчонка!

Сталь зазвенела, сталкиваясь. Малфой, должно быть, не видел, что вытворял Рон на мосту во время их бегства из плена, иначе он не рискнул бы связываться с этим новым Роном, потомком Мерлина и владельцем меча короля Артура, даже с сидящей впереди Джинни. Но в памяти у Драко, очевидно, засело воспоминание об их поединке в эльфийском подземелье, где Рон показал себя куда как неумелым бойцом. А об Эскалибуре он просто не знал…

Гарри не успел вмешаться: сверкающий клинок, который не был создан руками человека, обрушился на голову Малфоя. В последний момент что-то сработало в мозгах Рона, и он повернул меч плашмя. Но и этого оказалось достаточно. Драко рухнул с коня, как подкошенный.

- Ты убил его? – спросила Джинни. Щека её слегка дергалась.

- Такого убьёшь… У всех слизеринцев, как у кошек – девять жизней, - ответил Рон расхожей гриффиндорской мудростью, но без особой уверенности в голосе.

Гарри спрыгнул с коня и подошёл к распростёртому на земле Малфою. (Гермиона осторожно перехватила поводья, усаживаясь поудобнее на спине рыжей лошадки).

- Дышит... Живой, гад, - облегчённо сообщил он друзьям, пощупав пульс на шее Драко. Почему-то ему ужасно не хотелось верить в смерть Малфоя от руки друга.

- Убери руки, - выплюнул Малфой, открывая глаза. – Свою белобрысую шалаву хватай, если она тебе позволяет!

- Он ещё и разговаривает, - поразился Рон. – Вот же живучая тварь!

- Что здесь происходит? – спросил холодный голос, разом вызывавший в памяти самые неприятные школьные воспоминания.

- Профессор Снейп… - выдохнули хором пораженные гриффиндорцы. - А откуда вы тут взялись? – это явно был не самый умный вопрос, который мог прийти на ум Гарри, профессор здорово разозлился.

- Прилетел на метле, раз уж вас так интересует именно это, - ядовито произнеся это, профессор присел на корточки рядом с Драко. Чёрная мантия его взметнулась и опала. – Что с мистером Малфоем?

- Уизли ударил меня мечом по голове, - поплакался тот.

Гарри невольно фыркнул – в присутствии Снейпа Малфой словно в детство впал, так жалобно и по-детски глупо прозвучало его высказывание.

- Тролли не дошли до Хогвартса, профессор?

Снейп кинул ему испепеляющий взгляд, но ответил по существу:
- Тролли начали штурмовать замок, почти преодолели ров с кипятком. А потом почему-то повернули назад к лесу… По дороге потоптали норманнов. – Профессор снова склонился над Драко. – Мистер Малфой, ответьте мне: как вы себя чувствуете?

- У меня голова просто раскалывается, профессор… - Малфой приподнял голову, Снейп сочувствующе взирал на него. - А ведь я хотел всего лишь отвести их к подземному ходу в замок… С чего они решили, что я их обманываю? Этот Уизли накинулся на меня ни с того, ни с сего…

- Врёшь ты всё! – не выдержал Рон. – Ты вёл нас к Слизерину! И не говори, что ты хотел спросить у него разрешения…

- … воспользоваться его подземными коммуникациями, - подхватила Джинни.

Теперь настала очередь Гермионы изумляться неадекватности реплик: она поперхнулась.

- Хватит! – прогремел Снейп. – Мне надоели ваши детсадовские препирательства. Мобиликорпус! (Опутанный невидимыми нитями Малфой воспарил над землёй) Мы возвращаемся в замок. Как я понял, свою задачу, вы, Поттер… и Уизли, так и не выполнили! Вольдеморт по-прежнему жив…

И словно в ответ на эти слова, их накрыла огромная тень. Потом Гарри мог поклясться, что тень окутала собой половину поля между Лесом Теней и замком, а сейчас он просто с ужасом ощущал, как сердце сжимает ледяная рука, и боялся поднять голову. Бархатный ласковый голос произнёс:

- Это ты поминаешь имя моё всуе, Северус? А я уж отчаялся дозваться до тебя… Что-то со слухом? Мои соболезнования. Ничего, скоро такие ничтожные проблемы перестанут волновать тебя, дружище. Как, впрочем, и все остальные проблемы….

Голос изменился.

- Ты что же, считал, что я оставляю шпионов безнаказанными? Или думал, я не знаю о твоём сговоре с Дамблдором? Думал, я не знаю?! Ты ошибался! Просто раньше было не время уличать предателей. А вот сейчас настала пора расплатиться по счетам. Ты готов?

Обретённая Вольдемортом после стольких лет прозябания магическая мощь была огромной. Неимоверной. Немыслимой. Ни у кого из магов в прошлом и будущем, вероятно, не было и не будет таких возможностей.

Все присутствующие замерли, словно кролики перед удавом, и во все глаза смотрели только на покачивающуюся над ними тёмную фигуру. Все – включая и Снейпа. Почему-то именно это больше всего пришибло Гарри. Не помертвевшие взгляды Рона и Джинни. Не застывшие зрачки Гермионы, не оцепеневшая под ней лошадь, не собственная слабость… Его поразила и лишила последней надежды тусклая патина, подёрнувшая за секунду до того сверкавшие гневом чёрные глаза учителя. При всей его нелюбви к мастеру зелий, он признавал за ним силу, пределов которой не мог оценить. А сейчас эта сила пасовала. Не без борьбы – он видел, как повело судорогой бледное лицо Снейпа, как старался он сбросить невидимые оковы, как хищно скрючились его пальцы с зажатой в них палочкой в попытке выплеснуть неизвестное заклинание. Но страшная сила Вольдеморта сковала эти руки, судорога ярости сменилась гримасой отчаяния, огонь в чёрных глазах потух.

- Никогда не видел тебя марионеткой, - нежно прошептал Вольдеморт. – Никогда не думал, что это возможно… Северус, тебе не стыдно?

Снейпа встряхнуло, словно от электрического разряда. Скрюченные пальцы шевельнулись, подняв зажатую в них палочку. Профессор трясся, словно в лихорадке, но побелевшие, как снег, губы разжались, и Гарри понял, что сейчас с них сорвётся. И знал, что простит это профессору. Знал, что сейчас он простит ему всё, что угодно, лишь бы он нашёл в себе силы совладать с этой мерзостью, превращающей человеческую волю в кисель.

«Ну же, - молил Гарри, - убей его!»

Опрокинутая над миром тень сгустилась. Палочка Снейпа изрыгнула бледно-жёлтое пламя, хриплый голос выкрикнул что-то (не «Аваду Кедавру», понял Гарри). Тень пошатнулась, но продолжала расти. Гарри поднял голову, и не смог отвести глаз от трансформирующегося Вольдеморта.

«Великий Мерлин, что это за ужас?» - Абсолютно лысый череп – чёрный, как сажа. Вздувшиеся вены бицепсов. Ненормально выпяченная вперёд грудная клетка, мерцающая тусклым вороным блеском. Застывшие в напряжении мускулистые когтистые ноги... Больше всего это походило на тролля, но не просто тролля – а самого тролля из троллей, венец творения их кошмарного создателя.

Снейп снова поднял палочку, но не успел – чудовищная длань опустилась на него, как ковш экскаватора, сминая хрупкую человеческую плоть. Разрывая мышцы и связки, ломая позвонки, выпуская наружу внутренности…

Горячая, как кипяток, кровь Снейпа брызнула Гарри в лицо, обжигая и раня. Странно, но именно это ощущение вернуло телу и уму подвижность. «Любые четыре предмета», - звенело в голове, когда он упал вперёд, туда, где маячила чудовищная ступня оборотня.

Кинжал выскользнул из ножен сам. Лезвие, горящее синеватым огнём: «в одном сила пяти стихий»… Сюда, между пальцами: острое, как бритва, лезвие вонзилось в чёрную плоть…

Гарри привиделось, что гигантская молния разорвала небо на две части, в одной из которых осталось всё зло, воплощённое в Вольдеморте, а в другой трепетал остальной мир. Содрогнулась земля, зашумел Лес Теней. Пространство треснуло по всем швам, зияющая в нём дыра тянула за собой ткань реальности, и та сопротивлялась из последних сил. Образовавшаяся воронка втягивала Вольдеморта и всё окружающее его; Гарри едва мог сопротивляться зову другого мира, захотевшего забрать принадлежащее ему. Кинжал жёг руку огнём. Остальные чувства отрезало напрочь: глухота и слепота поразили его.

***

Гарри очнулся оттого, что рука Рона неловко похлопала его по плечу. Он приподнялся. Кельтский клинок зажат в ладони, правая рука полупарализована от самого плеча. Кровь на лице. Кровь на губах: Гарри не хотел узнать её вкус. Беспощадно растерзанный труп Снейпа – Гарри почти упал на него животом. Приторный запах смерти…

Гарри повернул голову: да, так гораздо лучше. Розовеющее рассветное небо над ним. И никаких следов Вольдеморта. От собственной руки, посягнувшей на Тёмного Лорда, по телу распространялась коварная слабость. Одновременно Гарри охватило осознание победы, победы решающей, и от этого слабость лишь возрастала, сладко бередя все тело, лишая воли и сил. Вольдеморта больше нет в этом мире: от этой мысли хотелось заплакать от счастья.

- Гарри, он исчез, ты победил его, - обжигающий шепот Джинни. Поддерживающая рука Рона. И восхищённые и одновременно отчаянные карие глаза Гермионы…

Край солнечного диска осветил верхушки башен Хогвартса. День обещал быть чудесным.

 
Содержание :: Обсудить в форуме :: Пещера RW