Стук в дверь оторвал его от раздумий, и ещё только идя открывать, он уже точно знал – это она. Её приближение он всегда узнавал безошибочно. Не по звуку шагов – стремительных, летящих; не по запаху духов, которые она не меняла уже лет пять (горьковато-свежий аромат лимонных рощ на краю моря) – нет, каким-то шестым чувством он всегда знал – это идет она. Мыслечтение было тут ни при чём – прочесть её мысли ему почти никогда не удавалось, так что давешний попрек был возмутительно далёк от истины. Он бы хотел, но… В её присутствии его всегда охватывало отвратительное волнение, он презирал и ненавидел себя за него, но справиться с ним было выше его сил.
- Вы не спите, профессор? К Вам можно?
Как будто действительно верила, что этой ночью хоть один из них сможет уснуть…
- Нет, я не сплю, - сухо сказал он вслух, - и ко мне можно. Входите.
Войдя, она остановилась, явно ожидая приглашения присесть куда-нибудь. Так и не дождавшись, огляделась в поисках стула или кресла, но не найдя в зоне ближайшей видимости ни того ни другого, нервно переступила с ноги на ногу и заговорила, так и оставшись стоять:
- Я хотела еще раз обсудить проблему с… со стражами. Вы уверены, что они ничего не сделают детям?
- Уверен. Если сами дети поведут себя правильно, и не спровоцируют … стражей на агрессию…
- Что вы имеете в виду? – прервала она раздражённо. – Да выйдите же из тени, я вас почти не вижу! Я не люблю разговаривать, не видя лица собеседника, и вы это отлично знаете!
Он знал. И тем не менее не пошевелился. В густой тени, отбрасываемой выступом стены, ему было очень удобно наблюдать за быстрой сменой эмоций на её лице, и, оставаясь невидимым, спокойно встречаться взглядом с её синими глазами, в данный момент полными разгорающегося гнева и от этого еще более яркими.
- Я имею в виду ваших гриффиндорцев, - потянув паузу насколько возможно, наконец, ответил он. – Если они не устроят никакой самодеятельности, не применят никакой идиотской магии, и не полезут туда, где им абсолютно нечего делать, думаю, всё пройдёт нормально. – На самом деле он абсолютно не был в этом уверен, но не видел смысла обсуждать неизвестно что, чего к тому же все равно нельзя предотвратить по причине полной непредсказуемости.
Она неожиданно взмахнула палочкой и зажгла свечи в большом подсвечнике по правую руку. В результате сего неожиданного демарша жёлтые огоньки, вспыхнув, осветили его лицо, так что он едва успел убрать взгляд, прикованный к её глазам. Проглотив «гриффиндорцев» - удивительно! – она продолжила на редкость мягко:
- Я волнуюсь. Парвати, Лаванда и Блез – эти девочки, ученицы сестёр Штальберг – вы же знаете, способность к предвидению и прорицаниям всегда связана с очень подвижной и неустойчивой нервной системой. Как бы ощущения при прохождении портала не оказались чересчур болезненными для их психики…
То, что она упомянула ученицу его факультета, было приятно, но он ждал, когда прозвучит ещё одно имя. И, разумеется, дождался.
- Гарри тоже меня беспокоит. Эта его загадочная связь с Вольдемортом… И слова Вивиан… Я опасаюсь какой-нибудь ловушки со стороны Вольдеморта, вернее, я почти уверена, что-то в таком роде непременно случится, и конечно, первой его мишенью окажется Гарри.
Поскольку она простила ему выпад относительно гриффиндорцев, он счёл необходимым сдержать резкие слова, рвавшиеся с уст всякий раз, когда она приплетала к разговору Поттера. Тем более, что угроза для мальчишки в самом деле существовала, нельзя было не принимать этого во внимание. Задумавшись над проблемой Поттера, он на секунду отвлекся от того, что она говорила, и вдруг…
- … а второй, кто меня беспокоит в связи с Вольдемортом, это вы, профессор. Очевидно, что как его бывший соратник и раскрытый шпион, вы тоже под угрозой, и потому должны быть особенно внимательны, тем более, после вашего чудесного воскрешения из мёртвых…
Лишённый возможности спрятаться в тень, он медленно прикрыл веки, чтобы не выдать себя. Беспокойство, звучащее в её голосе, казалось искренним. Казалось? Чёрт… Чёрт!
- Северус, вы что – уснули? – слова прозвучали немножко резко, видимо, чтобы скомпенсировать неофициальное начало.
- Не переживайте за меня, - ответил он тихо, намеренно избегая какого-либо обращения. – Как вы сами заметили, я уже побывал там. Всё знакомо… Пройду по царству Аида проторённой дорожкой, – голос, однако, дрогнул. Предатель… Конечно, она заметила. Неуверенно потеребила кружево на синем шёлковом рукаве. – Знаете, я ужасно замерзла. Я вижу, у вас там камин горит… можно я погреюсь?
От изумления он даже не сразу нашел, что ответить – так это было на неё непохоже – и тон, и сам вопрос, просто судорожно кивнул, но она, не дожидаясь ответа, уже направилась вглубь комнаты, где в очаге весело и жарко потрескивали дубовые дрова.
- «Осторожно, там ступенька», - хотел сказать он, но не сказал, просто стоял и смотрел, как она идёт, шелестя платьем. Теперь без тени сомнений было ясно – она пришла к нему для того, чтобы сказать именно эти слова… О том, что волнуется за него... Щемящее чувство поднималось в груди медленной тягучей волной, он так давно не испытывал ничего подобного, что не сразу сообразил, что это, пока оно не затопило его полностью – томительно-радостное предчувствие чего-то, что должно было вот-вот случиться. С ними обоими. Чего-то невероятного. Оглушительного.
Слова про ступеньку так и не были сказаны. А потом она оступилась на этой самой ступеньке и упала.
Несколько мгновений он стоял истуканом и смотрел, как она морщится от боли, шипя сквозь зубы что-то нечленораздельное, потом понял, что дело обстоит серьёзно, и кинулся к ней. Тролли и гоблины – она не возражала, чтобы он взял её на руки и донёс до кровати! Её дыхание щекотало ему шею, струящийся шёлк проминался под пальцами, и навстречу теплу её тела кровь прихлынула к сердцу, и к рукам, и к лицу – надеюсь, в полумраке ей этого не видно…
- О, Мерлин, как больно! Ну сделайте же что-нибудь, Северус! У меня перелом, да? – не стесняясь, она завернула подол и принялась сама ощупывать лодыжку. – Проклятая ступенька! А вы молчали, словно не знали о ней! - Пряча лицо, он коснулся пальцами её ноги – нет, перелома нет, но подвывих наблюдается. Достал палочку. Она продолжала ругаться, искоса наблюдая за его манипуляциями.
– Что вы собираетесь делать? Признаться, не слишком доверяю вам, как врачу.
В этом послышался намёк на прошлое, и он стиснул зубы:
– Вначале наложу обезболивающее заклятие, чтобы вы перестали шипеть, потом займусь собственно травмой.
- Это совершенно неправильно! Во-первых, с обезболивающим заклятьем я ещё часа два не смогу ходить, нога потеряет чувствительность, во-вторых, я точно знаю, такие простые вывихи следует лечить на живую, они лучше заживают…
- Если так, могу сходить к мадам Хуфльпуфф за зельем, - сказал он с досадой. – И откуда же столь глубокие медицинские познания?
- Глориан говорил, что он не раз лечил людей и животных…
Имя прозвучало, как пощёчина.
- Ах, ну да, Глориан, с его пресловутой эльфийской гуманностью… Не знаю про животных, может быть, в мантикорах и их переломах ваш гуманный недомерок понимает лучше моего, но в отношении людей…
- Я наслышана о ваших подвигах в отношении людей, - оборвала она. Лёд или раскалённое железо? Пожалуй, и то и другое в одном флаконе – с человеческим голосом это возможно… - И не смейте говорить про Глориана! Он … он герой! Он нас всех спас! Если бы не он, неизвестно, что сделали бы с Хогвартсом эти твари! И уберите, наконец, от меня свои руки!
Вот всё и кончилось, не начавшись. Выпрямившись, он смотрел, как она бинтует оторванной оборкой платья свою лодыжку – не слишком профессионально, но вполне умело – ну конечно, авроров и этому учат, как он мог забыть… Выслушивал упрёки. Разумеется, он – злопамятная безжалостная скотина. Разумеется, он нарочно не сказал ей про ступеньку. Разумеется, только первоначальным шоком могла быть вызвана идея довериться такому костоправу, как он. Молчал в ответ, думая, что надо же было быть таким дураком и вообразить себе бог знает что насчёт её прихода. И не мог понять – что сейчас в нем сильнее – жгучее, болезненное разочарование или облегчение, что всё осталось по-старому. Слишком большие перемены - это, пожалуй, всё-таки чересчур для него. Слишком поздно.
***
- Гарри, вставай, - веки просто катастрофически не желали разлепляться. – Ну, просыпайся же!
- Вот дрыхнет, мне аж завидно… Эй, нам всем пора в лапы к Снейпу! Нам предстоит на себе испытать очередное зелье его личного изготовления…
- Ну хорошо, что хоть не невиллововского, - Гарри наконец открыл глаза и сфокусировался на стоящих над ним полуодетым Симусе и Роне, сонно путающемся в рукавах рубашки.
- Сто пятьдесят подопытных кроликов сегодня отправятся в мир Теней, - зловещим голосом Трелони бубнил Симус.
- Сто пятьдесят три, - зевая, поправил Гарри. – Считая самого профессора, мисс Валери и Северину. И прекратите болтать, - не слушая, что там дальше бормочет Симус, он потянулся за штанами. Нежелание Гарри говорить и слушать было вполне естественным – странно, что и язык и уши у него не отсохли и не отвалились ещё вчера – столько времени было проведено за разговорами. И неудивительно: чем ближе становился день расставания с прошлым, тем больше росло всеобщее напряжение, а в последний день оно достигло высшей точки, Хогвартс гудел как переполненный пчелиный улей. Стремясь выплеснуть накопившиеся страх, тревогу, нервное ожидание, ученики перемещались по самым немыслимым траекториям, говорили, не слушая друг друга… На балюстраде Джинни обнималась с Эльвирой, обе были залиты слезами.
У Гарри состоялся серьёзный разговор с Роном, едва расставшись с приятелем, он сразу налетел на Годрика, затащившего юношу к себе прощаться. В процессе прощания к ним присоединился Джим с бутылкой коньяка, решивший пока остаться в Средневековье, но клятвенно заверивший Гарри, что обязательно навестит его «в самое ближайшее время» (видимо, имелась в виду ближайшая тысяча лет). В результате слегка наклюкавшийся Гарри оставил Основателя и джинна продолжать прощальный сабантуй вдвоём, и тут же был отловлен насупленным Джастином Финч-Флетчли и вынужден был полчаса его выслушивать. Вырвавшись от Джастина, недовольный и смущённый Гарри прямиком угодил в объятья Валери, собравшейся с ним серьёзно побеседовать. В промежутках поболтал с Парвати и с Невиллом, и под самый вечер пришел черед Гермионы. Информация, обрушенная на Гарри девушкой, была настолько пугающей, что волнение, вызванное разговором с Финч-Флетчли, тут же отступило на десятый план.
- Ты уверена? Ты не путаешь? – десятый раз переспрашивал Гарри, словно не знал с первого курса, что Гермиона органически не может ничего перепутать или выдать непроверенные сведения. – Но ведь это же… А что профессор… и мисс Эвергрин?
- Тсс, - Гермиона жестом оборвала готовый выплеснуться фонтан гарриного красноречия.
- И Снейп и Валери отлично понимают, какое оружие попало к нам в руки. Мне пришлось дать им обещание, что я никому не расскажу о том, что знаю. Думаю, они оба страшно жалеют, что не успели отлучить меня от расшифровки свитка вовремя. Когда я пришла к мисс Валери с разгадкой этого раздела, я сразу поняла по её растерянному виду – она уже сама всё знает. Мисс Эвергрин сразу взяла с меня слово молчать, но я вытребовала разрешение рассказать об этом тебе, Рону и Джинни…
- Что толку в том, что мы будем знать о принципиальной возможности? Ведь сделать это можно, только если знать точное заклинание? Ты знаешь его, Гермиона?
Девушка покачала головой:
– Я видела его, но выучить не успела, я же не знала, что меня больше не подпустят к свитку. Наверное, оно и к лучшему, это же чёрная магия чистой воды. У меня нет никакого желания её применять, и не представляю, кому, кроме тёмных магов, такое знание может понадобиться. Разве что в мире Теней что-то пойдёт совсем не так, и стражи нападут на нас… Мисс Эвергрин считает это маловероятным, но профессор Снейп думает, что совсем сбрасывать такую возможность со счетов не стоит.
Гарри был в этом абсолютно согласен с профессором. После своих жутких снов, после видения Парвати, он вовсе не был уверен, что проход через вращающийся замок или как его там, окажется простым и лёгким. Совсем даже наоборот, чутьё подсказывало ему, что на пути их ждут неприятные сюрпризы. Хорошо, что есть оружие, способное защитить их. И чтобы там не говорила Валери, но она тоже боится, Гарри помнил, в каком взвинченном состоянии была опекунша во время их разговора, и сколько раз она повторила: «Гарри, пожалуйста, будь осторожен. Обещай, что будешь держаться поближе ко мне». «Если это будет возможно», - мрачно подумал Гарри, и в этот момент на плечо к нему спикировал феникс. Вцепился острыми когтями в рубашку и требовательно ущипнул за ухо. Тяжёлое предчувствие отступило: Гарри стал усердно чесать шейку пернатому любителю удовольствий, а Гермиона, полюбовавшись огненно-золотыми переливами на крыльях птицы, спросила:
- А его ты возьмёшь с собой? Как вы с Годриком договорились?
- Думаю, он сам решит, что ему делать, правда, дружок? – пальцы Гарри взъерошили пёрышки на спине феникса, и тот от избытка чувств замурлыкал в точности как кошка.
И единственная, с кем Гарри за весь этот длинный, закончившийся далеко за полночь, день так и не поговорил, была Сью. Разумеется, они виделись, сидели рядом за обедом и даже поцеловались ночью на балконе. Но ни слова не было сказано об их запутавшихся отношениях, и волей-неволей назревший разговор был отложен до возвращения в век двадцатый, словно перемена века могла что-то изменить и исправить...
***
Свечи в контуре, образующем фигуру неправильной формы – не то птицу, не то иероглиф, горели неровным багровым пламенем, периодически начиная биться и трепетать, словно по комнате гулял сквозняк, которого и быть не могло – дело происходило в подземелье. Каменный зал с трудом вместил сто пятьдесят учеников Хогвартса. Закончился последний завтрак, отзвучали последние слова прощания. На лицах – печаль, страх, напряжение – кто-то ещё переживал расставание с остающимися в прошлом друзьями, как Джинни, а кто-то страдал оттого, что проститься так и не удалось – Гермиона, плотно сжавшая губы и заботливо опекающая стайку малышни, Рон, уныло глядящий из-за плеча Джинни: Эверетт и Матильда так и не вернулись… Другие, напротив, уже всеми мыслями перенеслись в будущее – подпрыгивающая на месте и заговорщически шептавшая что-то Тоби и Гордону Клара Ярнли.
Большинство же находилось под сильным впечатлением от только что отзвучавшей речи Снейпа, объяснявшего, как можно, и как нельзя вести себя в Мире Теней: Валери, необъяснимо подавленная с самого утра, безоговорочно признала за зельеваром право давать последние наставления, как за главным специалистом по загробному существованию. По всему выходило, что в Мире Теней нельзя ничего – стоять, лежать, бежать, пользоваться магией, поддаваться панике… Только идти, и только в строго определенном направлении – Снейп настаивал на том, что направление будет очевидно. Путь-на-Грани: шаг влево – шаг вправо – что случится, если оступиться, никто не знал, но Снейп обещал снять с ослушавшегося сразу несколько сотен баллов. Если выживет, конечно. Но все и без его угроз понимали, что им предстоит не развлекательная прогулка, а путешествие без всяких гарантий на благополучный исход.
Насколько всё серьёзно, было понятно хотя бы по тому, что Снейп и Валери попросили всех средневековых обитателей замка не присутствовать при открытии портала, полагая это опасным. Впрочем, Гарри был уверен, что один человек присутствовал здесь, несмотря ни на что – юный репортер Квинтус ради высокой страсти к исторической правде, несомненно, пренебрёг всеми запретами и увещеваниями.
Снейп бросил на маленькую жаровню щепотку ржаво-коричневого порошка и монотонным тихим голосом начал читать заклинание. Удушливый дым не замедлил повалить от жаровни, заполняя собой всё помещение. Ученики давились кашлем, но никто не осмелился издать ни звука. Через несколько минут дым рассеялся. Над тёмно-красным контуром повисло марево, колеблющееся в такт огонькам свечей, зыбкое нечто цвета южной ночи, так же как и ночное небо, переливающееся искорками.
- Это и есть портал? – шепотом протянул Рон позади Гарри. – Что-то меня туда не тянет…Очень уж похоже на то облако, которое выпускают каракатицы, когда охотятся. Он уверен, что внутри нас не ждёт никакой потусторонний спрут?
- Вряд ли в нашей ситуации можно быть хоть в чем-то уверенным, - вздохнул Гарри. – Ничего не поделаешь, придётся пойти туда.
Валери первая шагнула в мерцающее облако. Повинуясь команде Снейпа, за ней потянулись ученики. Гарри, который предпочёл, чтобы его очередь наступила последней, чуть не пожалел об этом – смотреть, как однокурсники один за другим исчезают в неизвестности оказалось невероятно выматывающим: Кларенс Дэйвис и Тед Тойли, слизеринцы Блаунт и Уоррингтон – последний крепко держал за руку Блез Забини, за ними Невилл и Клара с Севериной. Наконец, и сам Гарри шагнул в портал, и чернильная тьма сомкнулась над его головой, как полы огромного плаща.
***
У него не было ни рук, ни ног. У него ничего не было. Его кружило в абсолютной тьме, плавно покачивая, как волны уносят отвязавшуюся лодку, но где верх, где низ – не понять. Точнее, просто не было ни верха, ни низа, а также не существовали право и лево, запад и восток, вперёд и назад, сперва и потом. Время замерло. Закон тяготения иссяк и был упразднён. Другие законы физики и математики тоже решили на время отдохнуть и избавить мир от своего докучливого контроля. Полная свобода, равная полному Ничто. Отсутствие всего. Слух, зрение, осязание – все человеческие чувства стали пустым звуком. Да и само понятие «человек» потеряло смысл. Осталась лишь странная мыслящая единица, духовная монада, висящая в опустошающем безликом Ничто; бесконечно одинокое существо, испытывающее чувство ужаса – да и то полустёртого, невнятного, поскольку существо не очень хорошо помнило, как это – бояться? Не ужас, а слабое воспоминание об ужасе, не сам испуг, а тень испуга.
«Кто я?» Вопрос дался с трудом. Вообразив, что в окружающем мире найдется что-то, что поможет ему с ответом, существо огляделось. Чернильная тьма продолжала вращаться вокруг – или вращался сам вопрошающий и смотрящий? Точка отсчёта была неясна.
«Вот он какой, Мир Теней», - родилась вторая мысль. И знание нахлынуло, как дождь – бесспорное и отрезвляющее: «Я в Мире Теней».
От этой формулировки в окружающем пространстве произошли некоторые изменения – мгла начала понемногу рассеиваться, уступая место удивительному, восхитительному Нечто – состоящему из переливающихся полотнищ света и теней. Молочно-белые, полупрозрачные, ониксово-полосатые плоскости изгибались, преломляясь, пересекаясь, пронзая друг друга пиками и копьями света, а потом мирясь и шёлково-нежно перетекая одна в другую. В этом лабиринте можно было заблудиться, как в складках бесконечного тюля, он манил и завораживал, как инструмент гипнотизёра. Монада, которой казалось, что она вот-вот вспомнит, кто же она, и как её имя, покорилась игре бликов, её повлекло в водоворот кривых и окружностей…
«Мир Теней, Лес Теней… Так всё-таки – Мир или Лес?» Плоскости вытянулись, скрутились цилиндрами-стволами, распростёрлись ветвями, зашумели кронами… Хотел лес – вот тебе, пожалуйста – лес. Лес тени и света, холодный, неживой, необитаемый… «Необитаемый? А как же я? Я ведь – здесь… Кто это – я? Я – Гарри», – пришёл ответ.
Необитаемость леса нарушили две фигурки, замаячившие под гигантскими стволами-столпами. Еле заметные, только едва различимые контуры, так выглядит стекло, погружённое в воду. Гарри рванулся к этим фигуркам, почему-то решив, что это Рон и Гермиона. Он попытался позвать их, но слова, казалось, вязли в этом пространстве, как в пластилине. Зато оказалось, что имея цель, перемещаться в этом загадочном мире легче лёгкого – он сразу оказался рядом. Нет, это не Рон и Гермиона, это две девушки, но имён он не смог угадать – слишком бестелесными были эти два призрака, казалось, вовсе не заметившие его присутствия. Но выглядели они весьма растерянными. Что делать?
Пелена тумана, в которой терялись дальние деревья, вдруг раздёрнулась, и из неё вышел … Невилл. «Гарри, сюда!» - позвал Невилл. Не голосом, но Гарри услышал. Он попытался взять девушек за руки, что вроде бы удалось, и таща их за собой, поспешил к Невиллу. Туман обнял их на секунду, и лес кончился. Они стояли на лестнице, только почему-то горизонтальной. Это и есть Путь-на-грани? Девушки потеряли прозрачность, оказавшись Парвати и Лавандой, обе были испуганы и крепко вцепились в рукава гарриной мантии. Очертания всех тел, однако, оставались нечёткими, они плыли, подобно отражениям в воде. Зыбкий Невилл махнул трепещущей рукой, туда, где за высокой аркой, в чём-то наподобие беседки, окруженной колоннами, темнели другие фигуры:
«Хорошо, что вы выбрались, я сам чуть не свалился с этой кошмарной лестницы… Наши все там, впереди, вроде с ними всё в порядке. А я увидел, как девчонки сошли с дороги, а потом ты крикнул… Здесь, кажется, страшно легко потеряться, Снейп зря говорил, что всё так просто будет…».
Гарри хотел поблагодарить, но увидел, что Невилл понял его без слов.
«А ты правда услышал, как я звал Рона и Гермиону?» - спросил он для проверки, и Невилл кивнул:
«Здесь можно только мысленно разговаривать, по-другому не получается. Зато мысленно – гораздо легче обычного... Нам ещё повезло: с остальными мисс Эвергрин изъясняется с помощью жестов. Ты сам как?»
Гарри тоже кивнул, показывая, что вполне, и задумался: а только ли он чуть не заблудился в мире Теней. «А ты? И другие ребята? » - поинтересовался он у Невилла.
Тот поднял брови домиком и пожал плечами, всем видом показывая расстройство и недоумение. «Я что-то размяк. Если бы в момент перехода Клара не вцепилась в мою руку, а Северина не сидела у неё на плече, вообще не знаю, что б со мной было – такой дурман вдруг накатил – ничего не вижу, ничего не помню: где я, кто я… Тут меня и укусили, за нос, и больно так, ну я и очнулся. Еле успел вернуться на эту… дорогу-лестницу. Бред какой-то, что же, выходит, я опять – самый слабак? До сих пор как-то мутно. Когда я упился огневиски, так и то на утро лучше было…»
Гарри с удивлением выслушал этот факт из биографии Невилла – очень уж он не вязался с простодушным и инфантильным однокурсником, как вдруг Невилл огорошил его наивным вопросом:
«А тебя куда понесло? Ты девчонок искал? Они совсем раскисли…», - всё это время все четверо, взявшись за руки, брели по ступеням то ли вверх, то ли вниз ведущей лестницы, приближаясь к скоплению людей и непонятных существ в плащах. Гарри собрался, было, откреститься от героических заслуг по спасению Парвати и Лаванды и признаться, что и сам был на грани потери собственной личности, но вдруг при очередном взгляде вперёд он увидел ИХ.
«Невилл, а кто эти тёмные фигуры, там, впереди? С капюшонами?» - спрашивая, он уже знал, КТО это. Гермиона была права.
«Это стражи, я думаю, - сообщил Невилл, видимо, ничего такого не подозревающий. - Видишь, они имеют чёткие очертания – в отличие от нас. Сразу видно – они настоящие обитатели этого места, а мы здесь лишь тени. Все правильно. Не пугайся, похоже, ребята нормально проходят мимо них, платят, что положено, и идут дальше. Многие уже прошли, мисс Эвергрин, кажется, тоже, но она ждёт, пока пройдут все.
Гарри всматривался в закутанных с ног до головы стражей, и по мере приближения к ним его пробирал озноб. К сожалению, он был знаком с этими существами гораздо ближе, чем Невилл, и гораздо ближе, чем хотелось бы.
Дементоры! Вот кто охраняет мир Теней!
Профессора знали об этом. Поэтому Валери сейчас спокойно стоит, прислонившись к колонне – во всяком случае, так виделось Гарри отсюда – и позволяет дементорам отбирать у учеников жизненную силу. Если она не боится, не зовёт на помощь, значит, всё под контролем, и здешние дементоры подчиняются законам этого жуткого мира, и не возьмут больше, чем положено.
Но чем ближе были дементоры, тем сильнее казалось Гарри, что всё не так, что приближается что-то ужасное, и напрасно он уговаривал себя, что это лишь оттого, что он однажды чуть не подвергся поцелую дементора, и его тревога иррациональна и вызвана лишь страшным воспоминанием.
Стражи или дементоры, пять или шесть, стояли кучкой на круглой площадке внутри призрачно-серой беседки и ждали, когда к ним подойдёт очередной путник. Потом один из них склонялся над подошедшим – на несколько мгновений – и отходил, уступая место другому собрату, а человек следовал дальше и исчезал в сером мареве. Было непохоже, что кому-то реально повредил этот краткий контакт – вот прошёл Драко, за ним Панси. Наступила очередь Гойла. «Ну, этому и терять-то особо нечего. Или нет? Что я, собственно, про него знаю? А про себя? Что заберёт страж у меня?»
«Я пойду первым, - шепнул Невилл. – Потом девчонки. Ты – замыкающий».
Замыкающий? Он – что, последний? Ну да, пока он «искал себя», все остальные давно прошли. Но где тогда Снейп? Не пора ли и ему появиться?
Гарри обернулся: никого. Странная лестница-дорога пуста, по обеим сторонам висит непробиваемый туман. А вдруг Снейп тоже потерялся? Вдруг мир Теней забрал его себе, как зверь отнятую добычу? Юношей овладело чувство опасности. Гарри понимал, что поддаётся той самой панике, против которой предостерегал Снейп, но ничего не мог поделать – страх терзал его всё сильнее. Борясь с ним, он отчаянно шагнул вперёд, к стражам.
«Если что, со мной палочка. И существует заклинание Патронуса. Серебряный олень разгонит этих тварей, их не так много… Папа, помоги мне!» - эти мысли придали Гарри решимости. И тут…
Откуда-то появился седьмой дементор. Остальные отступили, словно признавая право опоздавшего получить свою долю пищи, и новоприбывший направился прямо к Гарри. Из-под его капюшона дохнуло холодом и сыростью, лица не было, вместо него зияла чернота. Эта чернота начала всасывать его в себя, словно чёрная дыра – безысходность, смертная тоска, мрак, тлен… Организм сопротивлялся изо всех сил, но Гарри решил потерпеть – может быть, так и надо? Может быть, это и есть плата за билет? Промедление чуть не подвело его – пока он колебался, силы окончательно покинули его, и приготовленная палочка едва не вывалилась из руки. Он заметил, как кинулась к нему Валери, стоящая уже по ту сторону невидимого барьера, и только тут сообразил и попытался поставить ментальный щит. Дементор тут же оставил его и повернулся к женщине. «Осторожно! Это Вольдеморт!» - заорал Гарри как можно громче. Напрасный труд – Валери не слышала его, да и не могла услышать, одна надежда – палочку она держала перед собой: Гарри надеялся, что уж она-то помнит наизусть то самое заклинание из свитка Ллуда и сможет подчинить себе стража. Одновременно в тумане на другой стороне беседки тоже случилось какое-то движение.
Что было дальше, Гарри уже не увидел – снова повернувшийся к нему Вольдеморт надвинулся, и … Гарри покатился вниз по той самой горизонтальной лестнице, вдруг оказавшейся вполне вертикальной, и весьма крутой: рёбра ступенек пересчитывали его собственные рёбра и позвонки, а потом лестница кончилась или он слетел с неё…
***
Он не понял, где очнулся, зато, к счастью, помнил случившееся: Вольдеморт, который должен был влачить жалкое существование в Мире Теней, разумеется, оказался против и постарался выбраться. За счёт его, Гарри, и мисс Эвергрин. Нужно вернуться и помочь Валери… если она не справилась… и если ещё не поздно. Вдруг это именно то, о чём говорилось в «Истории Ордена Феникса?» Тёмный маг, Белая дама… Заколдованная комната в замке – уж не во вращающемся ли замке кэр-Педриване? Точно, так и есть! Неужели нет средства помешать ему?
Вокруг снова трепетали унылые белёсо-серые занавеси, похожие на плащи дементоров. «Я вернусь, я должен попытаться спасти её», - пообещал себе Гарри и рванулся, сам не зная, куда. Главное, он был убеждён, что надо спешить. Скоро он начал задыхаться, хотя совсем не был уверен, что бежит быстро. Его стал терзать пробирающийся сквозь одежду холод – почти незаметный, нежный и неотвратимый. Холод высасывал из него не только остатки тепла, но и волю… Полноте, да движется ли он вообще? Он по-прежнему не чувствовал направления, не знал, сколько прошло времени. Наверное, он всё-таки бежал – мимо пролетали призрачно-мраморные лестницы, то ли из туманного камня, то ли из окаменевшего тумана. Удаляется он от Валери или приближается к ней?
Величественная колоннада, подавляющая своими грандиозными размерами, вдруг возникла перед ним. Белоснежные столбы капителями терялись в безбрежности потолка, а между колоннами висел туман. Реактивным истребителем Гарри ворвался прямо в него, по пути сообразив, что, наверное, не стоит этого делать, но уже не успев ни остановиться, ни шарахнуться в сторону.
Темнота. Круговерть искр. Неспешный звёздный хоровод. Боль.
Болел лоб - Гарри ударился им о каменный пол. Хорошо, что не шрам: а то
сомнений в возрождении Вольдеморта уже не оставалось бы. Гарри ощупал
шишку, поднял голову - над ним стоял Снейп, и ему, судя по всему, не
хватало воздуха - эмоция на лице была, а звука не было.
- Поттер! Что, чёрт подери, вы тут делаете? - наконец, произнес Снейп с
усталым отчаянием. - Ну почему с вами всегда какие-то проблемы? Почему вы
вернулись? Что случилось?
Он вылетел из портала обратно! И Снейп ещё здесь, значит, времени прошло не так много, они могут успеть!
- Мисс Валери, - выдохнул Гарри, с трудом поднимаясь – коленка тоже болела. Зато прекратился всепроникающий леденящий озноб – уже счастье… – Дементор напал на меня, а потом на неё… я уверен, это был Вольдеморт. Сбывается все, что написано в рукописи у Квинтуса…
- Что?! – вытаращил глаза Снейп. – Что вы несёте, Поттер? – но по красным пятнам, вдруг вспыхнувшим на пергаментно-бледных щеках, было видно, что профессор разволновался не на шутку.
- Что у меня написано? – встрял Квинтус, которого любопытство выгнало из того уголка, где он до сих пор успешно укрывался.
- Белая дама должна уснуть на тысячу лет, заколдованная Тёмным Магом, и будет спать в заколдованной комнате замка, пока не появится Чёрный рыцарь и не разбудит её…
- Я не писал ничего подобного, - возмутился Тео, но был перебит самым беспардонным образом:
- Заткнитесь, и слушайте, что говорит Поттер! – рявкнул Снейп. – Раз он сказал, что вы так напишете, значит, пишите! Считайте, что это приказ! - Снейп угрожающе навис над бедным Тео, и тому ничего не оставалось, как уткнуться носом в свой пергамент и продолжить военную хронику, строча как пулемёт. Губы его слегка шевелились:
- Белая дама, чёрный рыцарь, - бормотал он себе под нос.
Снейп тем временем переключился на прежнюю жертву:
- Живо, Поттер, рассказывайте, что вы видели! И не растекайтесь мыслью по древу: быстро, чётко, по существу! - чёрные глаза оказались прямо перед лицом юноши, и под этим взглядом, яростным и холодным, как дуло пистолета, в голове сразу установилась ледяная безжалостная ясность. Паника прошла, словно её и не было. Сухим телеграфным языком, ни разу не запнувшись, Гарри изложил факты. Это заняло две минуты. Едва он закрыл рот, Снейп сгрёб его за шиворот, схватил другой рукой свиток Ллуда и шагнул в бледнеющий провал портала. Последнее, что увидел Гарри, была машущая ему на прощанье маленькая, ещё детская ладошка Теофилуса.
***
Во второй раз всё оказалось еще хуже. После перехода через портал Гарри очнулся, хотя и в полном сознании, но терзаемый таким беспросветным, животным ужасом, какого не испытывал даже, пожалуй, когда дементор собирался поцеловать его на берегу хогвартского озера. Словно где-то в груди возникла дыра, как в проткнутой шине автомобиля, через которую выходили тепло, память, желания и жизнь. Самое ужасное, что он опять оказался вовсе не лестнице, – которая была, как уже твёрдо уяснил Гарри, тем самым Путём-на-Грани, а в той же – белёсой, как моль или ночная бабочка – мгле без границ и координат. Хотя все же этот туман не был одинаковым во всех направлениях: он плыл, он тёк – и звал, увлекал за собой. И Гарри чуть не поддался этому нежно-прохладному зову. Но к счастью, в голове вовремя прозвучал когда-то ненавистный, раздражённый голос, которому сейчас Гарри обрадовался, как родному:
«Стоять! Этот мир ведёт себя как живое существо: служа обиталищем мёртвых, он нуждается в тепле живых. И он питается такими, как мы. Поттер, вам что – нравится, когда вас едят?»
Гарри уже не был уверен в однозначном ответе на этот вопрос – пожалуй, испытываемое им ощущение покачивания на туманных волнах было успокаивающим и завораживающим. Если его и поедали, то по крайней мере, неведомые гурманы сумели сделать этот процесс приятным для жертвы.
«Заранее прошу прощения, Поттер, - продолжил голос Снейпа в голове юноши, - за то, что мне придется с вами сделать, но это ради вашей же пользы (каким-то неведомым чутьём Гарри понял, что то, что с ним собираются сделать, абсолютно противозаконно, и строго наказуемо по законам волшебного мира). Мир Теней вот-вот заглотит вас, как щука наживку, а тогда и я не сумею вас спасти. Вы помогли мне при переходе, и теперь я некоторым образом в долгу перед вами».
Благостно-разнеженное состояние вдруг как рукой сняло, мятно-жгучая трезвость нахлынула на него вместе с вдруг зазвучавшей в голове музыкой – гудел и гремел орган. Торжественная, возносящая на небо мелодия выдернула Гарри из сна-забвения, почти подчинившего его себе. Это продолжалось несколько секунд, а потом в его голове воцарился Снейп. Ощущение было жутко странным – все мысли Снейпа вдруг оказались доступны Гарри, его воля захватила контроль над мозгом и телом, эмоции исчезли напрочь, но при этом собственное сознание осталось дееспособным, но задвинутым куда-то на задворки, сохранив при этом возможность из своего уголка наблюдать за происходящим, но без права влиять на него. Юноша так и не понял, оставленная ему частичная автономия – это щедрый жест со стороны учителя, подачка или разновидность пытки?
Гарри-зомби вместе с затаившимся глубоко внутри Гарри-настоящим двинулись сквозь молочно-серую завесу вслед за профессором. Благодаря их временному ментальному единству со Снейпом Гарри получил в своё распоряжение бездну информации для размышления: например, о том, что Вольдеморт обучал своих сторонников сопротивляться наваждениям, подобным тому, что оглушало путников при входе в Мир Теней и до сих пор пыталось добраться до них. Что Снейп, только чудом недавно вырвавшийся из этого Мира, и сейчас уцелел и не стал его добычей только благодаря Гарри, поддержавшего его своей жизненной силой в момент прохождения мерцающего облака. Свои эмоции Снейп постарался закрыть от Гарри, но прорывающуюся сквозь барьер благодарность профессора, смешанную с досадой, Гарри всё равно ощущал. Равно как и страх – задавленный железной волей.
Вот и край лестницы – Снейп сумел выбраться на правильный путь!
И там их уже ждали.
Закутанная в плащ высокая фигура. Страж? Но вместо темноты из-под капюшона с сардонической усмешкой смотрело лицо Вольдеморта – такое, как запомнил его Гарри при самой первой встрече, синевато-серое, трупного цвета, с красноватыми угольками глаз. Тёмный лорд перестал быть бесплотным призраком!
«Вам не подняться сюда», - усмешка на сером лице стала шире.
«Ты не терял времени даром!» - Снейп достал палочку.
«Разумеется. Ты ждал иного?»
Серебряный всполох. Заступник Снейпа призрачной женской тенью метнулся навстречу Вольдеморту. Тот пошатнулся… и остался на месте.
«Не то место, дружище. И я уже не тот. Мне осталось совсем немного усилий – и я выберусь отсюда. А вот вы оба – вряд ли», - раздался смех. Очень неприятный смех.
Ярость, испытываемая Гарри, смешалась с ледяным бешенством Снейпа. Но если беспомощный гнев Гарри захлёстывал юношу, то в голове профессора с невероятной скоростью прокручивались варианты – Гарри почти слышал, как они отщелкиваются, подобно костяшкам счетов… и некстати подумал: наверное, этот человек должен быть фантастически сильным шахматистом.
«Ладно, ничья, - наконец негромко согласился профессор зельеделия. - Мы оба понимаем – в данный момент нам выгодно сотрудничать, а не сражаться. Тебе без меня не выбраться отсюда, а я не пройду дальше, пока ты мне мешаешь. Предлагаю сделку – у меня есть то, что тебе нужно для окончательного освобождения. И я отдам это – в обмен на то, что нужно мне», - Снейп помедлил. Вольдеморт иронически поднял бровь, но Гарри видел – он заинтересовался.
Это блеф? Что такое есть у профессора, в чём может нуждаться Тёмный Лорд, чтобы купить свою свободу? Вдруг Гарри понял: Снейп решил пожертвовать им, Гарри. Ради Валери… Или ради собственного спасения?
«Что же такого ценного ты можешь мне предложить? Мальчишку? Он уже не нужен мне, я и без него получил то, что хотел», - равнодушно ответил Вольдеморт, не сводя со Снейпа внимательного взгляда.
Зельевар высокомерно вскинул голову и достал из-под плаща… свиток Ллуда. Алые глаза собеседника алчно сверкнули. Гарри замер.
«Хорошо, - звенящим от вожделения шёпотом произнёс Темный Лорд. – Я согласен на такой обмен. Она – там. – Вольдеморт небрежно махнул рукой в сторону беседки. - Хм, Северус, никогда не думал, что смогу так выгодно воспользоваться твоими болевыми точками… Тебе удавалось очень удачно скрывать их. Жаль, я не знал этого раньше…»
«Погоди, - перебил Снейп холодно-деловым тоном, - мне нужны некие гарантии. Я должен быть уверен, что…»
Что произошло дальше, Гарри не понял. Вольдеморт нахмурился, и два собеседника – врага? – обменялись чем-то, что невозможно было сформулировать – не взглядами, не жестами, даже не мыслями – поскольку Гарри был в курсе происходящего в голове Снейпа. Впрочем, у Упивающихся Смертью вполне могли быть свои, секретные способы обмена информацией.
Зельевар поднялся на ступеньку лестницы, свиток перекочевал из его руки в руку Вольдеморта, после завершения сделки немедленно растаявшего в тумане. Снейп дёрнул Гарри за руку с такой силой, словно хотел оторвать ее, край чёрной мантии, пахнущий дымом и воском, хлестнул юношу по лицу. Сознание Гарри очистилось от чужого присутствия, контроль исчез. Юноша перестал быть послушной управляемой марионеткой, но это немногое изменило – физически Снейп продолжал тянуть его за собой, как куклу, несясь к знакомой Гарри беседке. Впрочем, Гарри не возражал – судьба Валери была ему небезразлична в той же мере, что и профессору.
Они достигли беседки. Уходящие в никуда жемчужно-мраморные колонны. Тишина. И никого, лишь палочка Валери – чёрточкой туши на белом полу. Вольдеморт обманул их…
Но больше всего Гарри испугало то абсолютно безумное выражение, что возникло на лице его спутника, когда он поднял светлый кусочек дерева и уставился на него не желающими верить в очевидное глазами.
Тем временем зловещая зигзагообразная трещина изуродовала блестящий бок колонны и неудержимо устремилась по нему вверх.