ДОРОГА БЕЗ КОНЦА

Часть I.
Песня в пути

Глава 5.

    …Едва очнувшись, она произнесла твоё имя… - от этих слов он забыл обо всём, кроме желания немедленно обнять Флёр, запертую в лазарете.
    Покинув кабинет Дамблдора, Чарли опять поспешил в Больничное Крыло, а встреча с родителями у гриффиндорского камина сама собой отложилась на потом. Но дверь лазарета в который уже раз оказалась заперта. Из последних сил сдерживаясь, чтоб не высадить её сходу, Чарли достал волшебную палочку.
    - Вот неугомонный… - послышалось за спиной.
    Мадам Помфри, бесшумно ступая, приблизилась сзади и положила руку на дверь.
    - Ваша красавица спит. Разговор с прабабушкой утомил её, рана разболелась, и я дала Успокаивающее зелье. Сейчас сделаю перевязку, и она будет отдыхать дальше.
    - Значит, вы разбудите Флёр?! Мадам Помфри, можно мне войти? Хоть на пару минут, пока вы перевяжете её!..
    - Исключено! – взгляд медсестры стал грозным. Целительница Хогвартса с неослабевающим энтузиазмом блюла нравственность своих подопечных. - Я предписываю пациентке полный покой! Соблаговолите сию же минуту покинуть Больничное крыло, мистер Уизли!
    Указующий перст подчёркивал нетерпимость возражений и однозначность маршрута. У Чарли свело горло от неспособности убедительно доказать насколько ему важно увидеть Флёр прямо сейчас… Он молча открывал и закрывал рот в безуспешных попытках заговорить. Глядя на его потуги, мадам Помфри смягчила тон:
    - Потерпите до завтра, друг мой … Ничего с вами не случится, зато барышня будет почти совсем здорова, и вы сможете поболтать не пару минут, а гораздо дольше.

    …Камин в пустой гриффиндорской гостиной полыхал весело и ярко, контрастируя с мрачным сумраком, поселившимся в душе второго сына Уизли. Он опустился на ковёр, сев на пятки на восточный манер. Пламя тут же выцвело до почти прозрачного, – бледное лицо миссис Уизли проявилось в оливковом ореоле, словно в раме:
    - Чарли!!! Дорогой мой! Я тебя так жду! Уже с полчаса выглядываю – не идёшь ли…
    Она непроизвольно простёрла руки к сыну и тут же прижала их к груди, вспомнив, что связь заблокирована от прямого контакта.
    - Мама…
    В этом слове было столько идущей из давно забытого детства успокоительной силы, безопасности и надёжности, что он просиял совершенно по-детски, – ямочки обозначились на щеках.
    - Мама, у вас всё в порядке? А где отец?
    - Отец отправился к Биллу – как обычно, срочные дела! – миссис Уизли едва заметно нахмурилась, но тон остался бодрым. – Как ты, сынок?
    Из-за мимолётной тени, мелькнувшей по лицу матери, улыбка Чарли мгновенно потускнела:
    …Ты изменилась с нашего последнего разговора… Мама-мама, я прибавил тебе седых волос! Прости…
    Теперь его не покидало пронзительное до рези в груди ощущение, что их разговор идёт в двух плоскостях: слова вещают одно, глаза говорят совсем другое…
    - Артур просил передать, что гордится тобой!
    …Мальчик мой… даже обнять тебя не могу…
    Чарли грустно усмехнулся:
    - Гордиться-то нечем – не уберёг ни драконов, ни людей…
    …Мне так стыдно...
    - Главное – ты жив, ты спасся! Когда мы узнали… когда Дамблдор сообщил… - губы подрагивали, но старательно улыбались.
    …Тёмный Лорд – страшно подумать, что он творит с людьми! Каждую ночь мне слышался твой крик… мне казалось – сейчас ты умираешь…
    - Ну, так всё позади, – я жив и в полном порядке.
     …Как было больно и страшно… как не хотелось уходить… Теперь я знаю, что такое смерть…
    - Всё позади… Просто мы очень волновались за тебя, Тигрёнок. Боялись, что ты… что с тобой… - предательские слёзы тихо покатились на улыбку.
    Сынок…мой Тигрёнок… ты похудел, щёки запали, сутулишься…
    Услышав собственное детское прозвище, Чарли вдруг отчётливо ощутил себя взрослее мамы, такой усталой и хрупкой, так нуждающейся в защите…
    - Мам, не надо…
    - Нет-нет, я не плачу! – мелькнул платок, голос сбился. - Мальчик мой, как ты? Ничего не болит?
    …Расскажи… скажи мне правду! Ты бодришься, но так измучен – я же вижу…
    - Со мной всё хорошо, - он кончиками пальцев дотронулся до холодного пламени возле маминой щеки. - Как у нас дела? Как Билл? Как Джинни и Рон? Перси? Близнецы?
    …Родные мои… я должен вас уберечь…
    Расспрашивая о семье, Чарли словно оказался в Норе, на маленькой кухне за чисто выскобленным деревянным столом, вокруг которого в праздники собирались все Уизли. Ему даже почудился запах маминых пирогов, просочившийся в тёплый сумрак гриффиндорской гостиной.
    В камине стрельнуло, посыпались искры – дрова продолжали гореть, несмотря на то, что пламя не согревало. Мамины глаза засияли, боль и тревога поблекли от этого тёплого света.
    - О! Джинни – моя отрада! Она такая умница! И помощница… вас, мальчишек не допросишься вечно, а она даже из Хогвартса помогает мне со всякими хозяйственными мелочами! Рон вроде взялся за ум и стал немного лучше учиться... Фред с Джорджем по уши увязли в своём магазине, но хоть с деньгами стало полегче… Билл теперь ещё более таинственный, чем прежде, о нём с уважением отзывается сам Дамблдор!
    - А Перси? Как поживает наш главный семейный бюрократ? Мостит свою карьерную лестницу? –Чарли невольно отдал дань старой привычке поддразнивать чересчур серьёзного младшего братца.
    - Перси?.. Ох… - лицо миссис Уизли приняло скорбное выражение. – Он… опять поссорился с отцом, как в прошлом году… заявил, что теперь решил окончательно…
    - То есть? Что значит «окончательно»?
    По гостиной словно пронёсся сквозняк, – тени факелов заметались по стенам, жалобно тренькнули стёкла под порывом ветра… Миссис Уизли тяжело вздохнула и выговорила единым махом, боясь споткнуться на жгущих её словах:
    - Дело в том… отец уверен, что Люций Малфой заплатил нашему Перси крупную сумму денег за подпись на неком документе и за поддержку соответствующих законов… Но это недоразумение! У меня нет сомнений! Видимо, подозрения отца сильно оскорбили Перси, и они разругались вдрызг…
    «Я больше не желаю быть нищим, но честным! Надоело!!!» - эти слова, вырвавшиеся у Персиваля, когда он ещё только начинал свою карьеру в Министерстве, врезались Чарли в память неожиданной для сдержанного брата горячностью. Сообщение о новой ссоре Перси с отцом не удивило; Чарли вздохнул и отвёл глаза.
    Эх, братец, ты уходишь всё дальше и, похоже, возвращаться не собираешься, как бы маме ни хотелось верить в обратное...
    - Но я собиралась поговорить о тебе, сыночек! – спохватилась миссис Уизли.
    - Не волнуйся за меня! Я буду… я постараюсь быть осторожным…
    - Как же не волноваться-то! Твоё увлечение драконами всегда меня ужасало… А сейчас мы все едва не сошли с ума от страха! Чуяло моё сердце – до добра эти твари не доведут!
    - Мам, давай не будем заводить старую пластинку, - устало поморщился Чарли, машинально расковыривая дырку, прожжённую в ковре отскочившим угольком. – Скажи лучше, ты давно была в Гринготтсе? Институт Драконоведения должен перечислить на ваш счёт кое-какие деньги: половину моей зарплаты и часть выходного пособия по закрытию Румынского филиала…
    - Я проверяла счёт вчера – ничего не добавилось, - покачала головой миссис Уизли.
    - Чертовы бюрократы! Этот Институт хоть что-нибудь делает сразу?!
    - Видишь – согласился бы, когда тебя звали на кафедру Физиологии Драконов, работал бы сейчас в Лондоне, в безопасности, и зарплату получал без проблем…
    - Мы уже тысячу раз обсуждали всё это… – затосковал Чарли, – годами протирать штаны в кабинетах, писать статьи за научного руководителя и сочинять диссертацию по картинкам, не видя в глаза живого ящера, – это выше моих сил. Пусть я глупый, но мне по душе жить в палатке под боком у драконов!
    - Ты не глупый, Тигрёнок, ты – беспокойный, тебе нравится хлебать с огня кашу, которую заваривает жизнь, но ведь ею можно здорово обжечься…
    Мама кашлянула, поджав губы в ниточку, вздохнула – на лице проступило хорошо знакомое ему выражение: коктейль из тревоги, неуверенности и раздражения.
    - Сынок, ты ведь вместе с вейлой вернулся?.. С этой Делакур…
    Ты так доверчив… а у подобных мамзелек мёртвая хватка…
    Чарли пронзила горячая дрожь, лежащие на коленях руки сжались в кулаки – он очень надеялся избежать этой темы.
    - Она, конечно, по-своему неплохая и помогала тебе, наверное, но, прошу, не теряй головы… ведь цена вейлам известна… недавно она пудрила мозги Биллу, теперь переключилась на тебя…
    Ты не должен доверять ей! Это лишь чары…обман и желание поразвлечься… как мне убедить?! Как предостеречь…
    - Мам… - у Чарли разом пересохло в горле, - мне не пятнадцать лет и давно уже не двадцать… Давай замнём этот разговор немедленно, пока мы оба не пожалели о сказанном.
    Это невыносимо! Ну почему окружающие считают, что им виднее, что они знают лучше меня?! Откуда им знать?!
    - Сыночек… да разве ж можно всерьёз принимать вейлу? Это ж их повадки – привлекать, заманивать, морочить голову… Ведь гораздо более старшие и опытные попадали под их чары и ломали свою жизнь ради тех, кто этого никогда не оценит. Я не хочу, чтоб с тобой такое случилось!
    - Со мной ничего не случится, мама, - пробубнил Чарли, пряча глаза, выражение которых не порадовало бы миссис Уизли.
    - Вечно ты отмахиваешься от моих слов… а я ведь хочу тебе только добра… Что у вас может быть общего? Что может связывать тебя и эту… м-м-м… мисс?!
    - Полтора десятка дней… каждый длиною в жизнь.
    Его тон заставил мать запнуться, но она уже взвинтила себя, да и твёрдая уверенность, что она действует во благо сына, поддерживала:
    - Посуди сам: эта вейла встречалась с Биллом, потом запросто закрутила с тобой. Через некоторое время бросит тебя и найдёт другого! У этой… гм… мисс ничего нет за душой – ни чувств, ни привязанностей… одно только на уме… - брезгливое выражение само собой проступило на лице матери.
    - Остановись! – свистящий злой полушёпот и блеснувший сталью серый взгляд нагнали оторопь на миссис Уизли. - Сию же минуту прекрати! Или… или… я немедленно уйду! – Чарли вскочил, отшатываясь от камина. - Почему ни один разговор у нас не оканчивается без непременных пререканий по поводу моей работы или моей личной жизни?!!
    - Хорошо-хорошо, оставим это… – мать совсем не хотела ссоры и сразу пошла на попятный. - Прости, сыночек! Я же только ради тебя… Вот приедешь домой после Нового года, повидаешься с отцом, потом и поговорим...
    Чарли молчал, погружённый в собственные мысли:
    С чего это ты решил, что мать будет рада познакомиться с Флёр?.. что проникнется благодарностью к ней?.. что твоя любовь объединит двух самых дорогих тебе женщин?..
    - Ты ведь погостишь в Норе? – с тревогой переспросила миссис Уизли, сердясь на себя за несдержанность:
    Не стоило сейчас выговаривать мальчику… но эта вейла свалилась так некстати! Ему давно пора жениться… а Молли Карпентер, такая славная и порядочная девушка, как раз гостит у нас на Рождество…
    - Сынок? Ты ведь сможешь заглянуть домой, хотя бы ненадолго?
    - Через два дня я покидаю Англию по поручению Дамблдора – сухо ответил Чарли. – Не знаю точно, когда вернусь…
    - Опять?! – страх на лице миссис Уизли в миг состарил её на несколько лет. Всё остальное тут же отодвинулось на задний план:
    Едва дождавшись и порадовавшись возвращению, снова провожать его в неизвестность! Да когда же это кончится?!!
    Изменившееся выражение, ужас в глазах, задрожавшие губы – при взгляде на мать, обида и возмущение мгновенно покинули Чарли, ему совсем не хотелось быть причиной её слёз и волнений:
    - Не бойся, на этот раз ничего страшного не случится, обещаю! Я буду предельно осторожен.
    - И насколько ты уезжаешь?
    - Как получится. Дамблдор говорил, что недолго…
    Миссис Уизли покорно кивнула, тяжело вздохнув:
    - Дамблдору виднее… Раз он сам тебя просил, тогда ничего не поделаешь.
    - Мам, ты так доверяешь Директору, что готова принять любое его решение, выполнить любую просьбу, любой приказ?!
    Стычка с матерью и неприятный осадок, оставшийся после недавнего разговора со старым магом, вновь всколыхнули в нём раздражение.
    - Да… авторитет Дамблдора непререкаем…
    - Отчего же?
    Мама взглянула на сына, как на пришельца с другой планеты:
    - Дамблдор немало пожил на этом свете, он мудр. Он – наша надежда на спасение от надвигающейся беды – ведь Дамблдор когда-то победил Гриндевальда, и он единственный, кто может противостоять Сам-Знаешь-Кому…
    - А в книгах сказано – Дамблдор победил Гриндевальда, соединив свои силы с выдающимися колдунами нескольких стран, сражавшихся против этого чёрного мага. И пятнадцать лет назад Волдеморту противостоял отнюдь не сэр Альбус, а годовалый младенец и его родители.
    - Ты назвал Его по имени! – ахнула миссис Уизли, в ужасе всплеснув руками.
    - Ну и что? Он сам себя так назвал…
    - Чарли, сыночек, да что же ты такое говоришь?! Ты всегда такой понятливый, а подвергаешь сомнению очевидные вещи!
    - Я говорю – Дамблдор обычный человек, вполне способный ошибаться, а Волдеморт – не первый и не последний маньяк, рвущийся к мировому господству… Поэтому не считаю верным слепо следовать указаниям даже самых мудрых друзей и переоценивать возможности даже очень опасных врагов, - отчеканил Чарли, исподлобья глянув на мать.
    - Сынок… - задохнувшись, миссис Уизли беспомощно огляделась по сторонам, – неужели это надо объяснять?.. Наверно, дело в том, что когда Сам-Знаешь-Кто набирал силу, ты был ещё мальчишкой-подростком, жил в Хогвартсе… а потом он исчез в одночасье на долгих тринадцать лет, и вся твоя взрослая жизнь прошла в мире без Тёмного Лорда. Тебе не знаешь ужаса Чёрной Метки над домами убитых друзей…
    Молли поперхнулась – она так отчётливо помнила это. Давний затаившийся страх костлявой лапой сжал сердце, горло враз окаменело, проталкивать слова стало больно до слёз.
    - Ты не представляешь, как страшно бессонными ночами, когда тревога за близких сводит с ума … Не помнишь кошмарных вечеров, полных невыносимого ожидания, что люди в чёрных капюшонах выломают сегодня твою дверь, убьют детей на твоих глазах, замучают мужа, сожгут дом… - сама того не замечая, миссис Уизли всё повышала голос, в нём прорывалось нечто, обычно ей не свойственное – нечто патетическое и вдохновенное:
    - Как же много значит человек, открыто провозгласивший борьбу с могущественным злом! Сколько надежд связано с этим человеком! Ты не представляешь, как люди готовы умереть по одному его слову! Ради будущего, ради близких…
    Она умолкла и прижала руки к груди, пытаясь унять расшалившееся сердце. Память о тех страшных днях жгла её постоянно, заставляя до безумия бояться за своих детей и стремиться опекать их каждую секунду…
    Чарли вновь присел у камина, почти касаясь лбом холодной струящейся преграды, отсекавшей его от матери:
    - Ты права, конечно – многого я не помню, и в школе до нас доходили только отголоски сражений, но беда зацепила и моих ровесников тоже – у кого-то тогда убили родителей или родственников, кто-то погиб позже, столкнувшись с последователями Волдеморта… Мне приходилось терять друзей, мама. И потому… Да, я знаю, Дамблдор – великий маг, он изо всех сил старается отвести беду, спасти всех нас! И всё же… Не могу разложить по полочкам свои ощущения, но мне кажется, что когда спасают всех, отчего-то забывают о каждом. Понимаешь, ведь есть разница… И есть разница – жертвовать собой по чьему-то слову, пусть даже это слово самого замечательного человека на свете, или по велению собственного сердца и разума… Может, она и не велика, эта разница, но она есть!
    Склонив голову, он глядел мимо камина, в черноту за окном. Тень упала на глаза, скрыла верхнюю половину лица, подчеркнув упрямую линию губ с чуть опущенными уголками и твёрдый подбородок. Неужели этот резкий и строгий мужчина – её смешливый, покладистый Тигрёнок?
    Мы так редко видимся, так мало говорим по душам… Я совсем не знаю тебя, сынок…
    …В долгой тишине призрачными искрами гасли слова, непроизнесённые из-за тщетности попыток выразить суть.
    - Время заканчивается, - миссис Уизли вытирала глаза, - сейчас камин заблокируют… Сыночек! Будь осторожен, береги себя! И слушай своё сердце – оно подскажет единственно верный путь, и не обма…
    Пламя слизнуло остаток фразы, из зеленовато-прозрачного став ярко-оранжевым, заплясало перед самым лицом тугими горячими всполохами.
    - Мама… - тихо выговорил Чарли, – прости меня… И – до встречи!
   
    Ему всегда лучше думалось на свежем воздухе, поэтому, покинув гостиную и миновав Большой Зал, где профессура Хогвартса чинно рассаживалась в ожидании праздничного ужина, молодой человек вышел в морозную звёздную ночь. Он не хотел становиться объектом пристального внимания со стороны учителей, выслушивать поздравления и комментарии, отвечать на вопросы, уклоняться от нравоучений – вполне хватило Дамблдора и собственной матери. Всем существом он жаждал тишины и всепонимающей немногословности природы…
    Под яркой луной путь до старого горного кряжа, в котором разместилась Корус, занял совсем немного времени. Запретный лес был полон загадочной ночной деятельностью, разворачивающейся почти за гранью человеческого восприятия. Протоптанная в снегу и огороженная заклинаниями тропинка отливала лунным серебром, и повсюду перламутровый свет замерзал призрачным настом, на котором чёрные деревья виделись неразгаданной древней клинописью.
    …Таинственность окружала ту, о которой Чарли думал беспрестанно, в душе поселилась странная уверенность, что он ступил на верхушку айсберга, большей частью скрытого от его понимания. Но это лишь восхищало и притягивало, – дух захватывало, как от созерцания ночного неба, полного звёзд.
    Чарли улыбнулся – на рассвете, не взирая ни на что, он тихо проберётся в Больничное крыло и, наконец, повстречается с Флёр.
    Мы не виделись с прошлой ночи… столько всего случилось… кажется – году под стать, а ведь только вчера…
    Кусочками чёрно-белой мозаики запестрели воспоминания, высвечивая самые яркие и счастливые моменты… пронзили воспарением в запредельные дали, когда Флёр любила его… взорвались упоением свободы, когда дракониха рванулась к луне, и мрачный замок съёжился, провалившись от мощного взмаха кожистых крыл. … Чарли снова улыбнулся и произнёс имя, пробуя его звучание и вкус:
    - Флёр…
   
    В холоде ночи у пещеры клубилось белое облачко – дракониха спала, свернувшись уютным клубком и выставив узкую морду в направлении входа. Чарли постоял, давая возможность Корус ощутить присутствие, чтобы ненароком не попасть под струю пламени, если сработает защитный рефлекс. Чешуйчатое веко приоткрылось на секунду, глаз полыхнул расплавленным золотом и тут же успокоенно сомкнулся. От мощного тела исходил равномерный жар, стены пещеры нагрелись, Чарли расстелил мантию и примостился подле спящей драконихи. Магия, окружавшая её, была настолько сильна, так напоена жизненной силой и энергией, что свинцовая тяжесть усталости и ощущение голода растворялись без следа.
    Чарли пригляделся: по бордовым бокам пробегали огненные змейки – там внутри росла новая жизнь. Детёныш дракона гораздо меньше связан с матерью, чем человеческий. Питаясь её энергией, а не её соками, зародыш растёт наподобие кристалла, выстраивает свою структуру, подчиняясь силовым линиям материнского поля. Он впитывает магию, чтобы потом – в яйце – завершить создание самого себя самостоятельно.
    У драконов нет детства, посвящённого обретению жизненных навыков, – вылупляясь на свет, они знают и помнят до мельчайших деталей всё, что происходило с каждым, жившим до них представителем драконьего племени. Для того чтобы юный дракон обрёл полную генетическую память, его мать на последнем этапе – перед кладкой – впадает в транс, отключается от внешнего мира, сосредоточившись на передаче информации, на записи её в кристаллы памяти нового существа. Продолжительность транса различна, драконихи посвящают этому от одного до нескольких месяцев. Корус предстояла первая в жизни кладка, и с уверенностью определить, когда она сочтёт свою миссию выполненной, было весьма затруднительно. Поэтому Чарли сильно беспокоил собственный неожиданный отъезд и неопределённый срок отсутствия – ведь ему необходимо быть рядом, когда Корус сочтёт себя готовой к кладке. Молодые драконы, которые должны появиться на свет, это не только надежда Хогвартса, это ещё и итог почти столетней работы Института Драконоведения – первый в Англии опыт размножения магических ящеров под присмотром человека.
    Чарли знал, что именно размножение – наименее изученная область физиологии драконов. Охотников не интересовали такие подробности, а учёные исследовали процесс формирования зародыша крайне медленно. Существование же генетической памяти было признано совсем недавно, хотя люди, способные к ментальному контакту с драконами, сообщали об этом и раньше, но лишь на уровне ощущений. Да и слишком редко рождались в человеческом роде Те-Кто-Слышат магических ящеров, слишком непросто было изучать этих существ.
    «Командировка» в Китай, конечно, манила увлекательными перспективами и доступом к обширнейшим знаниям, но при этом Чарли чувствовал, что время сейчас совсем неподходящее. И ругал себя за скорое согласие на предложение Дамблдора. Хотя положа руку на сердце прекрасно понимал, что других вариантов не было, – Директор уже считал этот вопрос решённым и исполнение обязательным. А ему самому хотелось ещё так много успеть сделать… но его резоны в расчёт не принимались.

    Глядя на мерцающие звёзды, Чарли отмёл уже бесполезные сожаления – оставалось только двигаться вперёд и решать проблемы по мере их появления. Сейчас он больше не хотел думать ни о чём, кроме того, как бы порадовать Флёр в рождественское утро…
    В полудрёме он отчётливо представил строгий хогвартский лазарет, на стенах и потолке которого синеет небо, медленно плывут облака, поднимается из-за горизонта торжественное алое солнце и, паря на раскинутых крыльях, поёт древнюю Песнь Зари шипастый красный дракон. Чарли улыбнулся, сжимая волшебную палочку в левой руке, – пусть это будет для начала…
    Незаметно сон увлёк в свои загадочные глубины, однако по многолетней походной привычке он проснулся через несколько часов, точно на рассвете, как и приказал себе, засыпая.
    Небо просветлело, и на востоке немногочисленные сероватые облака уже подсвечивались розовым, словно перья диковинных птиц. Деревья, к утру покрывшиеся инеем от подножия до самых макушек, застыли безмолвными стражами древних тайн Запретного Леса. Стояло безветрие, и удивительная тишина разливалась повсюду – природа затаила дыхание в ожидании торжественного появления светила. Скрип снега под собственными шагами казался Чарли почти кощунством – звуки нарушали молчаливую, но величественную симфонию утра. Он шёл в Хогвартс и безуспешно пытался унять волнение – только бы получилось задуманное, только бы удалось увидеть Флёр!

    …Накануне, пережив длинный непростой день, Люций Малфой вернулся в замок далеко заполночь, вымотанный и беспредельно злой. Заклинания для уничтожения драконьих экскрементов оказались довольно сложными, и быстро освоить их было совсем не так просто, как думалось поначалу. Но главное заключалось не в этом. Он – сэр Малфой в десятом поколении – провел целый день, уничтожая горы сцементировавшегося дерьма. Более унизительное времяпрепровождение трудно представить. Поэтому любимец Тёмного Лорда, получив в награду от Господина одобрительное похлопывание по плечу и змеящуюся улыбочку, переполнялся яростью. Она рвалась наружу, ослепляя фосфорецирующим белым пламенем, от которого леденело сердце и горела голова. Люций с упоением уничтожил двух Пожирателей Смерти, посмевших увидеть его за неприглядным занятием, неосторожно приблизиться и предложить свою помощь, но облегчения не наступило – ярости требовалось более обширное поле деятельности. И ещё Малфой мечтал о мести тем двоим, по чьей вине ему пришлось запятнать благородную волшебную палочку магией, приличествующей лишь домовым эльфам.
    Домовые эльфы!!! Ярость тут же сфокусировалась и определила ближайшую доступную цель.
    …О, какая славная выдалась ночь! С каким наслаждением голыми руками он сворачивал тощие шеи, выдирал скрюченные конечности, ломал позвоночники, давил, будто тыквы, ушастые головы с вытаращенными в беспредельном ужасе огромными глазами. Первые два десятка домовиков Малфой уничтожил, не задавая никаких вопросов, изливая нечеловеческую ярость, которая в противном случае пожрала бы его самого. Когда фосфорно-белое пламя немного насытилось, а накал его чуть-чуть ослаб, он вспомнил о том, что хотел узнать, – и оставшиеся в живых домовики позавидовали мёртвым. Люций требовал назвать Истинное Имя той, кого зеленокожий народец величал Старшей Сестрой. Сие странное полуимя-полутитул вырвалось у одного-единственного эльфа, когда Люций размозжил об стену отвратительного сморщенного детёныша, отобранного у этой твари. Больше никто из них не произнёс ни звука – они оказались слишком хрупки, омерзительно мягки и податливы – их кости ломались от одного его прикосновения, и они дохли мгновенно, едва он только приступал к вдумчивой «беседе».
    Упоминание о Старшей Сестре вызвало смутные ассоциации и воспоминания о семейных легендах, – какой-то туманный бред об ушедших в другой мир предках-эльфах и оставшихся Хранительницах. Тем более требовалось узнать Истинное Имя этой французской стервы, дабы, обретя над ней полную власть, выведать все секреты и тайны, которые она могла знать, – возможно, среди них оказались бы очень полезные… Люций продолжал терзать домовиков, их оставалось всё меньше – сбившихся в дрожащую кучку в углу залитого кровью подземелья – но ни один не сказал ни слова, вновь доведя до предела утихшую было малфоевскую ярость.

    …В эту рождественскую ночь Флёр засыпала с мыслью, что утром непременно встретится с Чарли – даже если упрямая врачевательница попытается ей воспрепятствовать. Не видеться целые сутки оказалось бесконечно много после двух недель почти постоянного общения. Ей снились сны, которые сложно рассказывать, не краснея, и счастливая улыбка порхала на губах, придавая спящей ангельское выражение…
    Боль обрушилась внезапно, накрыла и погребла под собой – какая-то сила выволокла её из тела и потащила сквозь чёрный тоннель навстречу леденящим душу воплям, стонам и визгам. Она очутилась в мрачном подземном каземате, освещённом чередой факелов, – ни холода, ни сырости не ощущалось в этом непривычном состоянии, – только отвратительный, всепроникающий, приторный запах крови. Флёр стала невесомым облачком, зависшим под потолком и способным лишь видеть, слышать и воспринимать боль. А боли было так много, что сердце отказывалось вмещать её и многократно разрывалось, умирая с каждым растерзанным домовым эльфом, и тут же возрождаясь, чтобы умирать вновь и вновь. Флёр не могла кричать, не могла двигаться, не могла вмешаться – только смотреть, как неистовствует Малфой, с ног до головы покрытый запёкшейся кровью, с горящими диким огнём глазами на мертвенно-белом лице и сияющими в свете факелов призрачным светом серебристыми волосами. Её оставшееся в Хогвартсе тело, вытянувшись, застыло на кровати неподвижной, окаменевшей статуей, широко открытые глаза смотрели в потолок безжизненным взглядом, только слабо подрагивали пальцы, и из заживших крестообразных надрезов, оставшихся после Обряда, сочилась тёмная кровь.
    Смерть каждого эльфа ослепительной молнией пронзала её душу, боль каждого разрывала, уничтожала, корёжила её безмолвное и беспомощное существо. Она сама связала себя с ними, пробудила их, отдав свою частицу и получив взамен безграничную вечную преданность… и их кровь, смешавшись в чаше, стала единым целым – в жизни, и в смерти…
    Только когда последнее хрупкое тельце перестало содрогаться в конвульсиях, когда последнее маленькое сердечко остановилось – израненная душа Флёр с головокружительной скоростью вернулась назад по чёрному тоннелю, обрушилась в неподвижное тело и забилась в нём, корчась в бессильном отчаянии. Слёз не было, не было даже голоса – она упала с кровати и молча каталась по полу в жуткой безмолвной истерике, разрывая на себе одежду, царапая лицо, вырывая волосы, безуспешно пытаясь исторгнуть из себя ощущения боли и смерти, запредельного ужаса и могильного холода.

    …Чарли открыл дверь лазарета без труда, с первого заклинания, – видимо, мадам Помфри упустила из виду, что его настойчивость может достичь подобных пределов, и он придёт в столь несусветную рань. В серо-розовом утреннем свете молодой человек уловил какое-то движение, засветил палочку – всё равно ведь придётся наслать на Флёр сон покрепче, пока он будет рисовать – и увидел…
    Ширма забилась в дальний угол, переминаясь на дрожащих ножках, простыни сползли со вжавшейся в стену кровати – и на пустом пространстве пола, словно в центре арены – безмолвно билась в судорогах Флёр, исцарапанная, окровавленная, в изодранной рубашке, с разметавшимися спутанными волосами. Он кинулся к ней так быстро, что едва не врезался в соседнюю кровать, попытался поднять на руки, но она оттолкнула его, с бешеной силой впечатав в стену – на миг он даже перестал дышать.
    - Флёр… – Чарли не узнал внезапно севший собственный голос, а девушка ничего не услышала, продолжая царапать и рвать себя. Глаза её были зажмурены, на губах выступила розовая пена.
    - Что с тобой?!! Что случилось?!!
    Он с третьего раза поймал её руки и сжал мёртвой хваткой, не давая скрюченным пальцам приблизиться к горлу и лицу. Она продолжала биться, не издавая ни звука, не открывая глаз. С огромным усилием преодолевая жуткую пляску её тела, Чарли встал на ноги и поднял девушку. Заведя ей руки за спину, сжал запястья в одной своей ладони, другой рукой подхватил под колени и сел на кровать, прижимая её к себе. Некоторое время судороги ещё продолжались, постепенно затихая, она приоткрыла глаза и, увидев Чарли, прильнула к нему всем телом, будто надеялась раствориться, спрятаться в нём. Он ощутил, как каменные, сведённые судорогой мышцы расслабились, Флёр запрокинула голову и зарыдала в голос, захлёбываясь, причитая и вскрикивая.
    Кажется, вбежала растрёпанная мадам Помфри в криво застёгнутом халате и с ночным чепцом вместо волшебной палочки в руке. Кажется, она прыгала вокруг Чарли, требуя объяснений, всплёскивая руками и пытаясь отодрать от него Флёр. Но он лишь упрямо мотал головой в ответ на все вопросы и предложения помощи, отчего-то уверенный, что ей сейчас нужнее всего именно это – его руки, его тепло. Он давно выпустил её запястья, и Флёр уткнулась ему в грудь, вцепившись в мантию, быстро промокшую насквозь. Он чувствовал прикосновение сырой от её слёз ткани, чувствовал, как рыдания сотрясают Флёр, но это было уже не так страшно, как безмолвные конвульсии. Чарли почти ни о чём не думал, неосознанно бормоча что-то полушёпотом на ухо Флёр и плавно покачиваясь, как в юности, когда Перси, – а впоследствии Рон или Джинни – просыпались, крича о приснившемся кошмаре (одни близнецы всегда спали безмятежно).
    Флёр потихоньку затихала, уткнув голову ему в плечо, глубоко вздыхая и хлюпая носом. Опустив глаза, Чарли увидел кровь на её запястьях, дрожь пронзила с ног до головы:
    …Я узнаю, кто это сделал, и он пожалеет!..
    Девушка подняла исцарапанное лицо с красными опухшими глазами и тут же спрятала его в ладонях:
    - Ох! Не смотри на меня сейчас…
    - Как ты меня напугала…
    - Прости… - выдохнула Флёр еле слышно и вновь взглянула на него сквозь пальцы, - ой, не надо… - дрожащая ладонь коснулась его щеки. Чарли не заметил, как слёзы навернулись на глаза, размывая очертания предметов. Он на миг зажмурился, отвернувшись, быстро вытёр лицо и стиснул её ещё крепче:
    - Как это случилось? Кто? И почему?
    - Сегодня ночью Малфой убил всех домовых эльфов замка Слизерина, - прошелестел безжизненный голос Флёр, - всех до единого… даже… даже… едва родившегося… - она уткнулась в свои колени, плечи судорожно вздёрнулись, распущенные волосы мели пол.
    - Откуда ты узнала?…
    Не глядя на Чарли, она протянула ему тонкие руки с судорожно стиснутыми кулачками… и бордовыми отметинами на запястьях:
    - Обряд Древней Крови… он соединил нас навсегда…
    - Соединил? Так крепко, что ты… что ты чувствовала их смерть?! – он в ужасе встряхнул её, голова мотнулась, как цветок на тонком стебле.
    Флёр подняла глаза – огромные тёмно-синие озёра застывшей муки:
    - Я чувствовала… и видела… и была там… - голос задрожал, - Малфой терзал их, рвал на части… - слёзы опять заструились по щекам, тело сотрясла конвульсивная дрожь. Чарли испугался, как бы судороги не возобновились. – Я смогла пробудить их память, но не сняла заклятие Вечного служения, намертво приковавшее их к замку, и они не могли уйти, убежать, спастись… - тихо лепетала Флёр, - я обещала вернуться… они поверили и ждали… а я ничего не успела сделать для них… Я во всём виновата! Глупая недоучка! Самонадеянная идиотка! Они спасли меня, сохранили в тайне моё Истинное Имя, а я… я ничем не смогла помочь им…
    Чарли молчал, он слишком хорошо знал это чувство безграничной вины и беспомощности, и не мог найти слов. Слегка встряхнув рукой, сжал в ладони волшебную палочку и наклонился над запястьями Флёр, шепча заживляющие заклинания. Она благодарно прижалась щекой к его склонённой голове и притихла. Постепенно глаза её из тёмно-синих становились фиолетовыми – отчаяние и безысходность уходили, уступая место жгучей ненависти:
    - Люций Малфой… Я отомщу тебе! Уничтожу!!! Покалечу твоих детей, прокляну твой род до седьмого колена, так чтоб никогда им не видать покоя – ни в жизни, ни в смерти!
    Чарли поднял взгляд – Флёр казалась сейчас воплощением древней мстительной богини – с искажёнными, перекошенными чертами, перекошенным в жуткой усмешке ртом… она была страшна и ужасающе прекрасна – как зримое воплощение мести...
    Бессонными ночами в замке Слизерина, когда тени убитых друзей вставали перед мысленным взором, Чарли пытался изничтожить в себе затягивающую, томительную, всепоглощающую жажду отмщения, из последних сил твердил себе, что месть иссушает душу, ставит его с Малфоем на одну доску… но месть становилась всё желанней… Если бы не Флёр и неожиданно-удачный побег, борьба, скорее всего, завершилась бы не его победой.
    - Ты говоришь, как Малфой… - тихо выдохнул он. - Нельзя уподобляться ему. Только не это…
    - Чего-о?!!. Что ты говоришь?!
    Возмущённая Флёр оттолкнула от себя его руки, вскочила и отпрянула к окну, едва не упав. Чарли ринулся поддержать, но она резко отстранилась.
    - Не подходи!!! Как ты можешь так?!
    - Просто… я знаю каково это…
    - Знаешь?! Да что ты там знаешь! Тоже мне – нашёлся проповедник! Ты ещё посоветуй подставить другую щёку, простить Малфоя, обнять его и плакать вместе на могилках домовиков! – невзирая на напряжённость момента, Чарли криво усмехнулся, представив Малфоя, рыдающего на могиле домовика – большего абсурда трудно было вообразить.
    - Он ещё и смеётся! Конечно, ведь домовые эльфы – это не люди! Они же не достойны сочувствия, за них не надо мстить, их не надо защищать… - она издала полувскрик-полувсхлип, - Ты же не видел, как Малфой их убивал! Как кромсал, жёг, душил… маленьких, хрупких, беззащитных… Этого нельзя простить, понимаешь?! За это надо карать самым безжалостным образом! - кричала Флёр, потрясая кулачками, размазывая по исцарапанному лицу слёзы и кровь.
    - Прошу… поговорим об этом позже. Забудь пока об чертовом Малфое, успокойся. Тебе надо набраться сил…
    - Забудь?!! Ты, значит, забыл о своих убитых друзьях, за которых собирался посчитаться с Упиванцами?
    - Не забыл… и сегодняшняя ночь увеличила мой счёт стократно, - Чарли смотрел в окно, где сияющее утреннее солнце поблекло, затянулось дымкой облаков, грозивших постепенно перерасти в снежную бурю. – Но… действовать, как Малфой, значит… значит… признавать, что мы живём по малфоевским законам! – он осёкся. Слова вырвались сами собой – в последнее время он часто думал об этом, но Флёр сейчас была не в том состоянии, чтобы услышать его и понять.
    - Ой, хватит с меня! – Флёр скривилась. – Сама разберусь! Оставить Малфоя безнаказанным – преступление! Ясно тебе?! Я не смогла спасти тех, кто доверился мне – так хоть отомщу за них… Ты даже не представляешь, насколько это было чудовищно, зверски… Невыносимо!
    Слёзы вновь навернулись на глаза. Девушка судорожно вцепилась в подоконник. Чарли обнял её сзади, крепко прижав к себе:
    - Держись, ты сильная, ты сможешь…
    - Не оставляй меня… - вдруг тихо-тихо пролепетала Флёр, - пожалуйста, будь сегодня со мной весь день, хорошо? – она развернулась и заглянула ему в глаза, - и завтра… и потом… С тобой я ничего не боюсь… с тобой я действительно становлюсь сильной… Не уходи, ладно?
    Чарли молча кивнул, кусая губы – через два дня он должен быть в Китае, он уже дал слово. Язык прилип к гортани и отказывался служить, у него не хватило духу сказать Флёр об отъезде прямо сейчас.
    - Как-то мне нехорошо… голова кружится…
    Она покачнулась, Чарли подхватил и бережно уложил её на кровать:
    - Тебе надо прилечь… и немного поспать, набраться сил,
    Флёр послушно прикрыла глаза, тут же крепко стиснув его руку:
    - Только не уходи!
    - Я на секундочку – всего лишь загляну к мадам Помфри, попрошу у неё укрепляющего зелья…
    - Ничего не надо, - девушка взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, - просто посиди со мной… - Чарли осторожно присел на край кровати, не отнимая руки. Флёр поглаживала его пальцы, погружаясь в дремоту, - …а где рисунок?! – вдруг спохватилась она, испуганно распахивая глаза. – Тот, который я дала тебе на хранение?
    - Вот он, - Чарли извлёк из кармана мантии маленький рулончик пергамента, немного испачканный бурым с одной стороны, - я шёл сюда вернуть его и поздравить тебя с Рождеством… Кстати о поздравлении!
    Он замер: одной рукой прижав к груди рисунок, вцепившись другой в его руку, Флёр уже спала – встряска оказалась столь мощной, что организм истощил почти все резервы и требовал немедленного восстановления сил. Стараясь поменьше двигаться и едва дышать, Чарли аккуратно достал волшебную палочку. Еле слышно произнося заклинания, он залечил ссадины на лице и груди Флёр, заживил искусанные губы, убрал синяки. Она крепко спала, улыбаясь во сне в ответ на лёгкие, тёплые прикосновения.
    Дверь приоткрылась и в очередной раз заглянула врачевательница, вопросительно взглянув на Чарли – предлагала помощь. Он отрицательно покачал головой, мадам Помфри сокрушённо вздохнула и безропотно скрылась в своём кабинете – как бы она ни относилась к вейле, та прежде всего пациентка и, значит, её исцеление являлось первоочередной задачей. Хогвартская медсестра рвалась выполнять свой долг, но понимала, что в данный момент Уизли справится лучше.

    …Флёр проспала целый день, и Чарли неотлучно просидел возле неё, вглядываясь в спокойные черты лица, прислушиваясь к дыханию, боясь пошевелиться, переменить позу и отнять затёкшую руку. Несколько раз мадам Помфри выныривала из своих комнат и тут же скрывалась обратно, – трогательная сцена явно не предназначалась для посторонних глаз. Боль и страх в его душе смешивались с нежностью и обожанием – упоительный, мучительный, сводящий с ума коктейль, именуемый любовью. Ночью сон сморил-таки Чарли, и он прикорнул тут же, полусидя-полулёжа, уткнувшись головой в её подушку.
    Наутро Флёр проснулась отдохнувшей и чувствовала бы себя вполне сносно, если бы не странная апатия – непривычное бездумное безразличие, когда не хочется шевелиться, говорить и жить… Она медленно повернула голову и замерла – рядом спал Чарли.
    …Он так и просидел со мной весь день и всю ночь?! - сердце запрыгало, готовое выскочить из груди. Щемящая нежность и благодарность охватили её, защипало глаза… Боясь потревожить, девушка осторожно повернулась на бок, чтобы лучше видеть его, сунула рисунок, с которым до этого не расставалась, на тумбочку, и кончиками пальцев легко дотронулась до его щеки, провела по тёмным шелковистым бровям, коснулась губ… Серые глаза приоткрылись, сквозь сонный туман в них сверкнула радость, Чарли сграбастал Флёр и впился в неё поцелуем – долгим, ненасытным, тщащимся изгнать ужас вчерашнего. Страх за Флёр теперь навсегда угнездился в его сердце. Она отвечала страстным губам, ощущая себя выздоравливающей после тяжёлой болезни – словно живая вода растекалась по венам, наполняла энергией всё её существо. Флёр тянулась к нему за защитой и поддержкой и с лихвой получала желаемое…
    Но идиллию быстро нарушила мадам Помфри. Решительным шагом войдя в лазарет, целительница заявила о необходимости немедленно осмотреть пациентку. Чарли упрямо отказывался покидать помещение, боясь, что обратно вернуться будет гораздо сложнее, но хогвартская медсестра оставалась непреклонна.
    - Ступайте! А я, в свою очередь, даю слово – едва закончу, тут же позову вас!
    Чарли колебался, всё ещё не решаясь уступить:
    - Скажите, когда-то здесь была душевая – я могу воспользоваться?
    Мелкая хитрость – возможность вроде бы уйти и в то же время остаться.
    - Конечно! – буркнула мадам Помфри, - всё, как прежде, – в Хогвартсе немногое меняется с годами…
    Обменявшись с Флёр взглядами, Чарли вышел в дверь на противоположном конце лазарета. Медсестра с тяжёлым вздохом покачала головой, но промолчала, встретившись с грустными синими глазами.
    Подставляя лицо тугим струям прохладной воды, он думал о том, что этот день – последний, и что надо непременно сказать Флёр, чем раньше, тем лучше… И как заставить себя сказать… и как заставить себя уйти… И почему он пошёл на поводу у Дамблдора, согласившись лишь на двухдневную отсрочку… Дамблдор! Он же собирался непременно поговорить с ним – а времени осталось так мало!
    Чарли решительно выключил душ, наскоро вытерся и второпях одёлся. Приоткрыв дверь, выглянул в лазарет – мадам Помфри колдовала с баночками и порошками, Флёр сидела на кровати, прижимая к груди одеяло. Вопросительно приподняв брови, Чарли мотнул головой в сторону врачевательницы, девушка расширила глаза и пожала плечами, приложив палец к губам, он со вздохом кивнул и на лице проступило такое несчастное выражение, что Флёр не удержалась и послала ему воздушный поцелуй. Он совершенно по-мальчишески порозовел и расцвёл широкой радостной улыбкой, на щеках заиграли обожаемые ею ямочки.
    …Чарли давно уже скрылся за дверью, и звук шагов затих, а перед глазами Флёр отчётливо стояла картинка – высокий стройный силуэт в полуприкрытом дверном проёме, влажные тёмно-рыжие пряди, налипшие на лоб и шею, расстёгнутый ворот рубашки, небрежно накинутая на одно плечо мантия и сияющая белозубая улыбка… Она зажмурилась – запомнить, запечатлеть, сохранить навсегда этот образ – чтобы ни ждало впереди, счастье – вот оно, рядом, и – будь, что будет потом...
    Размашисто вышагивая по коридорам, Чарли удовлетворённо отмечал – за много лет, прошедших после окончания учёбы, он не забыл дорогу в учительскую и даже помнил все исчезающие ступеньки на многочисленных лестницах – детские воспоминания самые прочные… Понимая, что попасть в кабинет Директора без приглашения не удастся, Уизли счёл логичным поискать Дамблдора в учительской, а в случае неудачи – попросить помощи у знакомых преподавателей или же связаться по внутренней связи, кажется, таковая имелась между комнатой отдыха учителей и пресловутым круглым кабинетом – святая святых Хогвартса.
    Его расчёт оказался верен, – Директор пребывал в учительской, греясь у камина и о чём-то негромко беседуя со Снейпом, который обновлял к следующему семестру плакаты, таблицы соответствий фазам луны и прочие наглядные пособия.
    - Профессор Дамблдор… Профессор Снейп… Извините за вторжение – вынужден прервать…
    - Проходите мистер Уизли, очень кстати! Я сам собирался послать за вами – мистер Олливандер утром прислал кое-что. Северус, продолжим чуть позже, не возражаете?
    - Как угодно… - буркнул Снейп, передёрнув плечами и неприязненно глянув на Уизли. Чарли помнил профессора зельеделия двадцатипятилетним самонадеянным сукиным сыном, с первых дней своего преподавания сумевшим настроить против себя весь Хогвартс. Северус Снейп тоже не забыл бывшего капитана гриффиндорской квиддичной команды – отсутствие таланта к зельям, изобретательность по части каверз, презрение ко всяческим взысканиям и идиотская улыбка, которая всегда вызывала ассоциации с ненавистным Блэком.
    - Профессор Дамблдор, мне нужно поговорить с вами…
    - Это секретно? – директор вопросительно глянул поверх очков-половинок. Чарли зыркнул на Снейпа, тот ответил твёрдым равнодушным взглядом, давая понять, что уходить не намерен.
    - Э-э-э… В общем, ничего секретного, но…
    - Присядьте! Видите ли, мой друг, я утром провёл кое-какие эксперименты и немного увлёкся, - виновато развёл руками Дамблдор, - мой кабинет… он слегка пострадал… там сейчас домовые эльфы наводят порядок… Фоуксу тоже досталось, бедняге – его Хагрид осматривает… - Чарли оценил беспокойство за феникса, прозвучавшее в голосе старого мага. – Поэтому нам с вами придётся говорить здесь… А ваши волшебные палочки я пришлю чуть позже, с ними всё в порядке – коробка оказалась из очень прочного дерева, - улыбнулся Дамблдор.
    - Мистер Олливандер сделал обе? – уточнил Чарли.
    - Конечно! Великий Мастер ничего не забывает! Тем более вы у нас своеобразный уникум, способный генерировать заклинания двумя руками одновременно.
    - Спасибо за хлопоты – я сам не успел позаботиться об этом. Направьте счёт в Гринготтс, пожалуйста.
    - Уже сделано. Так о чём вы хотели поговорить со мной? Мы вроде бы обсудили основные детали вашей поездки… Вечером зайдёте ко мне – я дам последние инструкции и необходимые бумаги, – с Высшим Советом Магов уже всё согласовано.
    - Спасибо, – Чарли отвесил вежливый поклон и присел на ближайший стул – пришлось смириться с неизбежностью разговора в присутствии Снейпа. – Я хотел попросить вас, сэр…
    - Всё, что угодно, друг мой, - с готовностью откликнулся Директор.
    - Речь о Фл… о мисс Делакур. – начал Чарли, не глядя на собеседника и тщательно подбирая слова. - Она пережила огромное потрясение… нечеловеческую встряску… Вам известно про Обряд Древней Крови? – Дамблдор кивнул, Снейп вздрогнул. – Она соединила свою кровь и кровь домовых эльфов замка Слизерина… а вчера ночью Люций Малфой убил этих эльфов, всех… и их смерть прошла через неё… - профессора застыли в безмолвии, каждый отлично понимал значение прозвучавших слов. – Сэр, я прошу вас, отправьте мисс Делакур домой как можно скорее! Ей надо набраться сил… и там она будет в безопасности… подальше от Малфоя…
    - Чарли… - Дамблдор с хрустом переплёл пальцы, - видите ли, когда Прабабушка мисс Делакур навещала её, она привезла правнучке новую волшебную палочку и передала просьбу матери о немедленном возвращении. Мы колебались, опасаясь за здоровье мисс Делакур, а она сама категорически отказалась покинуть Хогвартс, полагаю… - директор глянул в глаза Уизли, - из-за желания подольше побыть рядом с вами…
    - Но сегодня вечером меня уже здесь не будет! – Чарли вскочил на ноги. – Я вас очень прошу – отправьте её домой! Она собирается мстить… она полезет на рожон – прямо к Малфою… а ему только этого и надо!
    - Вот что! – директорская ладонь с сухим треском хлопнула по столу. – Я не могу силком выставить её во Францию. Но могу обещать со всей ответственностью – мисс Делакур не покинет хогвартских стен! Я отвечаю за неё не только перед родителями или перед вами, ведь мисс Делакур – не простая ведьма… Одним словом, мы поговорили – и она согласилась поделиться с нами рецептами некоторых зелий, которые поручал ей готовить Люций Малфой. Профессор Снейп пошёл мне навстречу и любезно предоставил одну из своих лабораторий в пользование мисс Делакур. – Снейп кивнул, уже менее угрюмо и мрачно, чем в начале разговора. - Мы договорились, что как только она окрепнет, сразу же приступит к работе. Следовательно, мисс Делакур займётся важным делом, и ей некогда будет думать о Малфое. А за безопасностью я буду следить лично. Устраивает вас такое положение вещей?
    Чарли молча смотрел на директора. На первый взгляд, всё складывалось как нельзя лучше… Что же его беспокоило? Что царапало душу?
    - Профессор Дамблдор… если я правильно понял, Флёр будет готовить для вас зелья… А потом? Когда она закончит – что вы планируете потом? Какие у вас ещё планы на её счёт?!
    - Не лезьте не в своё дело, Уизли, – проскрипел Снейп. – Не зарывайтесь!
    - Тише, Северус, вы же видите – мальчик судит немного предвзято вот и всё, - старый маг добродушно улыбнулся. – Потом? У меня была мысль предложить мисс Делакур провести Обряд Древней Крови с хогвартскими домовыми эльфами, не знаю, как она отреагирует – пока не спрашивал об этом…
    - То есть, вы хотите максимально использовать способности Флёр?! – Чарли сам не понимал, что на него нашло, ему казалось жутко неправильным и несправедливым стремление директора не просто защитить и обеспечить девушке покой и безопасность, но при этом ещё и попытаться извлечь какую-то пользу из её пребывания в стенах школы. Или он действительно судит предвзято?! Ведь не для себя же старается Дамблдор – для Хогвартса, разумеется…
    - Не собираюсь эксплуатировать ничьи таланты и возможности, - строго ответил старый маг. – Всего лишь пытаюсь сберечь Равновесие всеми доступными мне средствами. А их не так уж много… Не зря я и вас просил о помощи, Чарли…
    - Да… Простите, профессор Дамблдор, я не всегда понимаю вас… и очень беспокоюсь за мисс Делакур… Если бы мне не приходилось уезжать, всё было бы проще! – воскликнул Чарли, выдав главную причину своего нервного поведения.
    - Но вы же знаете – кроме вас никто не сможет выполнить моё поручение, - вздохнул Дамблдор. – Пай Линь ждёт…
    - Знаю! И ещё раз прошу простить! – Чарли поклонился. – Только, пожалуйста, сберегите Флёр, то есть мисс Делакур… Вы можете это сделать! Мерлином заклинаю – обеспечьте ей безопасность!
    - Хорошо-хорошо! Не волнуйтесь так, мальчик мой! – Дамблдор привстал и успокаивающе похлопал Уизли по плечу. – Всё будет в порядке, обещаю. Нет! Лучше так – я даю вам слово, с мисс Делакур ничего не случится!
    - Спасибо… - тихо выговорил Чарли, - и простите меня за резкость…
    - Вы прощены. Что-то ещё?
    - Видите ли, сэр… ещё меня беспокоит дракониха. Она впала в транс, за которым последует кладка. Мне необходимо находиться рядом, но… я не знаю, когда именно Корус будет готова. К тому же, не знаю точно, когда вернусь…
    - И об этом не волнуйтесь! Ваша поездка не должна быть долгой, если я правильно понял Пай Линя. А к драконихе мы вызовем специалиста из Института Драконоведения – они хоть и не любители наблюдать магических ящеров живьём, но со спящим, думаю, поладят.
    - Огромное спасибо, сэр!
    - Идите, друг мой, - кивнул директор, улыбаясь. – Отдохните перед дальним аппарированием… И не забудьте зайти ко мне вечерком.

Чарли возвращался в Больничное крыло не то чтобы очень успокоенным, но всё же обнадёженным обещанием Дамблдора – страх за Флёр немного отступил. Теперь ему предстояло сообщить ей о своём отъезде, и это было труднее всего. С замирающим сердцем и обрывками рассудительных фраз, крутящимися на языке, он распахнул дверь лазарета… И окаменел. У постели Флёр сидел Билл. Он держал её за руку и сыпал своими обычными шуточками, будто случайно встретил её на развесёлой вечеринке. И она улыбалась в ответ. Улыбалась грустно и устало, но вполне по-домашнему. Чарли показалось, что прошло несколько часов, пока брат повернул голову, и девушка подняла глаза – его заметили.
    - Привет шалопаям! – Билл мгновенно оказался рядом и заключил Чарли в крепкие объятия – это выглядело довольно забавно с учётом разницы в росте. – Ну, Тигрище, ты и заставил нас поволноваться!
    - Кто-о?! – удивилась Флёр. Билл с готовностью пустился в объяснения:
    - Мама звала меня Львёнком – я родился в июле, и всегда отличался лохматой гривой. Когда появился на свет этот оболтус, - брат хлопнул Чарли по плечу, - мама прозвала его Тигрёнком – в драке он кусался и царапался, и всё время ходил в обнимку с плюшевым белым тигром. Наш Перси именовался Котёнком – мама его баловала больше всех, ещё бы – семейный гений! Близнецы как-то сразу стали Бесёнками, а Джинни – милым Бельчонком. Вот только Рон всегда оставался Рончиком…
    - Забавно… – улыбка Флёр не отражалась в печальном взгляде, но она вежливо подыгрывала гостю.
    - Эй! - Билл подёргал младшего брата за рукав. – У тебя столбняк? – Чарли, не отрываясь, глядел на Флёр, и выражение его глаз трудно было описать словами. – Ты что – привидение увидел, братец? Так здесь это обычное дело… Ты в Хогвартсе, – забыл?!
    Призрак вежливой улыбки окончательно исчез с лица Флёр, уголки губ скорбно опустились.
    - Я, пожалуй, пойду, - безжизненным голосом произнёс Чарли, поворачиваясь на каблуках.
    - Погоди, Тигрище! – встрепенулся Билл. – Подожди меня в библиотеке! Мы чертовски редко видимся – а тут такая удачная оказия! Я аппарировал сюда, наплевав на дурацкие запреты, и выторговал себе несколько свободных дней – вроде рождественских каникул. Хоть поговорим нормально, никуда не спеша!
    - Конечно… - так же без выражения ответил Чарли и вышел.
    - Билли, - тихо позвала Флёр, - иди сюда…
    Старший Уизли вернулся к её кровати и недоумённо пожал плечами:
    - Что это с ним? Ты не знаешь?
    - Знаю… Видишь ли, Билли, много чего произошло за последние две недели…
    - То есть?
    - Полагаю, кое-что изменилось… - Флёр устало прикрыла глаза. – Я хочу расставить все точки над i, чтобы не было недомолвок… Полгода назад мы с тобой решили мирно распрощаться, оставшись друзьями, так?
    - Так… - Билл помрачнел. – Вернее, это ты решила… Мы переписывались, и я надеялся…
    - Зря надеялся. Мы – друзья, не более.
    - Тогда что же изменилось?! - резко спросил Билл, наклоняясь к её лицу. – Хочешь, я докажу, что ты скучаешь обо мне?
    Он потянулся к её плотно сжатым губам:
    - Дружеский поцелуй?
    - Не смей, - тихо выговорила Флёр. - Я выбрала не тебя.
    - Что-о?! – Билл отпрянул и вскочил на ноги. – Вот, значит, как… И когда это вы успели?! Ведь он нянчится только с драконами. С людьми ему не интересно! Когда он умудрился заморочить тебе голову?!! Вот ведь негодяй!
    В следующую секунду волшебная палочка целилась Биллу в нос:
    - Не трогай Чарли! А то я сделаю тебе какое-нибудь маленькое проклятие – недолгое, но зловредное.
    Флёр забавно сморщилась, но в васильковых глазах не было и тени улыбки. Билл растеряно смотрел, осознавая, – она не шутит…
    - Но как же?..
    - Прости… - девушка легко коснулась его руки. – Будем друзьями…
    Чарли стоял, прижавшись спиной к каменной стене, в двух шагах от двери лазарета. Он никак не мог сосредоточиться и решить, куда идти, – голова стала странно пустой, звеняще-лёгкой, зато в груди поселилась такая тяжесть, что невозможно было сдвинуться с места. Трудно сказать, сколько времени прошло, когда дверь отворилась, и стремительной походкой вышел Билл:
    - О! Ты здесь, братец! Ждёшь? Как славно! Я хотел с тобой поговорить – мне нужен верный человек в Египте, сам-то я пока не могу вырваться из Лондона. Пойдём в библиотеку, там сейчас пусто…
    Значит, Флёр ничего не сказала ему… Иначе Билл как-то среагировал бы – возмутился, наорал или удивился… Значит, она промолчала… Почему?.. Почему?!! Она боится его потерять?!
    Чарли смотрел на брата, словно видел впервые:
    - Прости… Я не смогу… вечером отправляюсь по поручению Дамблдора…
    - А! Тогда всё ясно… Не смею перебегать дорогу сэру Альбусу! – Билл привычным жестом хлопнул брата по плечу. - Сейчас я тоже навещу Директора, а после обеда встретимся в библиотеке, идёт?
    - Ладно, - Чарли машинально кивнул и сделал над собой невероятное усилие, пытаясь сказать, - Флёр и я…
    - Не волнуйся! – тут же подхватил брат. – С ней всё будет в порядке – мадам Помфри отлично знает своё дело! Да и я побуду в Хогвартсе несколько дней, пригляжу за ней…
    Чарли показалось, будто на него обрушился потолок.
    - Спасибо… - пробормотал он и направился к двери в лазарет. Билл проводил его внимательным взглядом:
    Чёрте что творится… Ну, ты даёшь, братец!

    Флёр приподнялась и протянула руки ему навстречу:
    - Можно, я иногда буду звать тебя Тигрёнком? - после разговора с Биллом она немного оживилась, даже щёки чуть-чуть порозовели. Чарли молчал, разглядывая её как-то очень внимательно, и под его пристальным прищуренным взглядом она испуганно осеклась:
    - Что случилось?!
    - Сегодня вечером я отбываю в Китай, - отчеканил он.
    - Но ты же обещал остаться со мной?!
    - Дамблдору я обещал раньше…
    - Но как же так?! Ведь ты говорил, что не бросишь меня одну… - её глаза распахнулись по-детски беспомощно.
    - Не могу – я дал слово. Да и Билл здесь – ты теперь не будешь одна… - ему почти удалось сказать это невозмутимо.
    - Билл?.. При чём тут Билл?! – вскрикнула Флёр и уронила руки на одеяло, - не уходи… я… я совсем не знаю, что буду делать без тебя… Не уходи!..
    Чарли мгновенно позабыл все свои мрачные мысли и опасения, сел рядом, обнял, зарылся лицом в её волосы:
    - Прости… пожалуйста, пойми! Это очень важно для Хогвартса! И это могу сделать только я… дело касается драконов…
    - Хогвартс, драконы, этот ваш хитрый старикан – только они имеют значение для тебя…
    - Это – вся моя жизнь. Так же, как ты и семья, - негромко ответил он.
    Девушка надолго замолчала – испытанная ранее апатия вновь навалилась на неё, но утром это ощущение быстро улетучилось от поцелуев и нежного шёпота Чарли... А сейчас Флёр вдруг ощутила себя серой водорослью, мерно покачивающейся в несущемся сквозь неё потоке: струи времени бежали мимо, мимо… суетливо, поспешно, сумбурно… она тихо колыхалась в такт их судорожным завихрениям – лёгкая, безразличная, спокойная… её не затрагивало их кипучее движение…
    - И как долго тебя не будет? – голос звучал издалека, будто сквозь толщу воды.
    - Не знаю… - лицо Чарли перекосилось, словно от боли, - сам не знаю наверняка! Но я буду очень стараться вернуться быстрее!
    - Ты вернёшься сюда? В Хогвартс?
    - Да! Безусловно! Именно сюда!
    - Я буду ждать… - отозвалась она едва слышно, и опять замолчала.
    Чарли чувствовал непонятную отстранённость Флёр – будто она только что была здесь, и вдруг вышла в соседнюю комнату… и лишь голос доносится из-за стены… Это пугало.
    - Тебя ведь ждёт Билл? – после паузы спросила девушка. – Помнишь, он говорил про библиотеку? Иди… Вам надо поговорить…
    - Ты сказала ему? – голос Чарли дрогнул, несмотря на все усилия.
    - Биллу? О чём?
    - О нас…
    - А надо ли? – она прикрыла глаза. – Всё и так разъяснится…
    - Как это?! – он чувствовал, как мир вокруг становится туманным и зыбким. - Билл – мой брат!
    - Хочешь – скажи ему сам… - голос Флёр замирал в конце каждой фразы.
    - Что с тобой?! – Чарли встряхнул девушку, обмякшую в его руках.
    - Ничего… Иди к брату… Мне надо побыть одной…
    - Ты меня прогоняешь?!
    - Нет… - она выскользнула из его объятий и прилегла на подушку, - просто мне хочется побыть одной… Уходи.
    - Не уйду, - упрямо набычился Чарли.
    - Тогда уйду я… - Флёр неожиданно легко вскочила, одним махом накинула мантию и выпорхнула за дверь, оставив остолбеневшего молодого человека в совершенной растерянности. Он очнулся минуту спустя, кинулся за ней, заметался по коридорам – и понял, что не найдёт… не сможет отыскать, пока она сама этого не захочет.
    Бесплодные блуждания привели Чарли на кухню, где радушные домовые эльфы, не сомневаясь в цели неурочного визита, сразу же напихали ему в руки и в карманы кучу всякой снеди. Молодой человек поначалу сопротивлялся, но мгновенно утратил бдительность, увидев в глубине длинного кухонного зала Флёр, сидящую у камина на маленькой скамеечке. Рядом примостились две ушастые фигурки в белых хогвартских полотенцах через плечо. Трудно было определить – разговаривали они, или просто смотрели в огонь… Чарли попытался окликнуть Флёр, но она не услышала… Поколебавшись, он молча покинул кухню. Но тёмные силуэты девушки и домовиков на фоне оранжевого пламени остались в памяти картинкой, вырезанной из чёрной бумаги – древним иероглифом, символом непонятного…

    …У кабинета Дамблдора Чарли поджидал Билл, мило болтавший со старой горгульей: оказалось – угощение в виде длинной связки сушёного инжира способно растопить даже каменное сердце – обычно молчаливая и неподвижная, горгулья уплетала сухофрукты и скрипучим голосом травила замшелые анекдоты:
    - …тогда он и отвечает: «А бороться с ленью лучше всего лёжа…»
    - Мой любимый рецепт! – восхитился Билл.
    - Чем ты тут занимаешься? – оторопело поинтересовался Чарли.
    - Развлекаю старушку – мало кто находит время вспомнить о ней…
    - Эй! – грозно проскрипело над головой Уизли. – Кто это тут старушка?!
    - Только не ты, Брунгильда! – Билл галантно подмигнул. – Может, вот этот рыжий верстовой столб?
    - Хватит валять дурака! – Чарли в последнее время быстро терял терпение. – Ты идёшь со мной или ждёшь здесь?!
    - Вообще-то, наш генералиссимус ждёт тебя одного, однако, если ты наложил в штаны, я могу тебя сопроводить… - ореховые глаза Билла смеялись, но лицо оставалось невозмутимым.
    - А по шее? – поинтересовался Чарли, уже улыбаясь.
    - Тебе? В нагрузку? Думаешь – стоит? – насмешливо призадумался Билл, беря брата под руку. – Вообще-то, кое-кому полагается хорошая взбучка… Чтоб знал на будущее, как уводить девушек у старших… Но я добр и великодушен – дыши спокойно! Однако не строй особых планов – ты надоешь ей ещё быстрее меня. С этими вейлами всегда так – хорошо, но недолго…
    Билл не увлекался квиддичем, но и на быстроту реакции не жаловался – кулак Чарли впечатался в стену рядом с головой брата.
    - П-прости… Не стоит так говорить...
    - Ого! – Билл заглянул в глаза Чарли, потирающему поцарапанные костяшки, – Как у вас всё запущено, ребятки! Одна с порога объявляет, что у меня больше нет никаких шансов, что отныне и навеки мы с ней лишь друзья – и это когда я мчусь сломя голову проведать её и поддержать в трудную минуту! Я вне себя от горя, совершенно заслуженно называю некоего обормота негодяем – мне сразу же тычут в нос волшебной палочкой и грозят проклятием. Другой вообще без всяких слов кидается на меня с кулаками… Почему такая неадекватная реакция, я тебя спрашиваю?! Эй, ты хоть слышал мои слова?!
    Билл помахал рукой перед лицом младшего брата.
    - Так значит, она сказала… Сразу же сказала тебе, ведь так ведь?!
    - Именно! Сразу всё расставила по местам.
    - Это же чудесно!!
    - Вот-вот, чудесно… - Билл сокрушённо покачал головой. – И никто не думает, каково это мне?! Никто не пожалеет несчастного покинутого любовника…
    - Но я даже не знаю, что тут сказать… - краснея, пробормотал Чарли, - ты уж прости – так вышло…
    - Угу. Вышло… И зашло. И поселилось. Ладно, Мерлин с вами! Я уже понял – мне, как всегда, выпадает самое трудное.
    - Послушай… Если серьёзно… Что ты обо всём этом думаешь? – тихо спросил Чарли. – Потому что… потому что… - он зажмурился, - если ты сейчас скажешь мне убраться с дороги, я уйду…
    - Уйдёшь? – неожиданно строго спросил Билл, прищурившись. – Ты уверен в этом?
    Чарли распахнул глаза, застыл… встретился с взглядом брата:
    - Нет, не уверен… Я не могу выбирать, кого предать – тебя или её!
    - И не надо… - старший Уизли печально улыбнулся. – Уйду я, ведь я уже ушёл, – гораздо раньше, чем всё это случилось у вас… Мне было хорошо с Флёр – легко, весело, спокойно. Но я всегда считал – главное ждёт впереди, не стоит тратить себя на вейлу, надо глядеть в будущее и там искать истинное воплощение мечтаний, а сегодняшние встречи и разлуки – лёгкие развлечения, пустяки… похоже, заглядывая за горизонт, я умудрился упустить нечто важное у себя под носом… Однако стоит ли грустить?! – встрепенулся Билл. - Я сам себе дорог и вполне самодостаточен – в хорошем смысле этого слова, дружок, не подумай чего… так что у меня всё ещё впереди… А вы будьте счастливы, детки! - братья обнялись, крепко и искренне, как когда-то в детстве. Билл отстранился первым. – Ну-ну, хватит! Альбус-генералиссимус тебя, поди, заждался. Ступай, братишка, и – удачи! Я подожду тебя, хочу проводить – не возражаешь?
   
    …Дамблдор снабдил Чарли последними ценными указаниями, вежливыми сопроводительными письмами, старомодными верительными грамотами, отличными рекомендациями, длинным официальным запросом Института Драконоведения, и не менее официальным разрешением Министерства магии и Гильдии Авроров на ввоз драконьей кладки в Англию – одним словом, целым ворохом полезных и бесполезных бумаг. Сосредоточенно распределив многочисленные документы по карманам, молодой человек собрался откланяться, но, как выяснилось, самое ценное Директор приберёг напоследок. Дамблдор вручил Уизли серебряный перстень с гербом Хогвартса – портключ, настроенный только на одного человека, и только Чарли мог его активировать. Портшлюзом пользовались обычно в одностороннем порядке и лишь в случае крайней необходимости, зато он переносил волшебника непосредственно в Хогвартс, минуя все защитные поля и экраны. Если перстень терялся, или был украден, он с редкостным упорством стремился вернуться к хозяину и всегда добивался своего. В чужих руках сей предмет являлся абсолютно бесполезным украшением – и не более.
    - К моему огромному сожалению, не могу гарантировать вам безопасность, мой друг, - вместо напутствия произнёс старый маг, - или вручить какое-нибудь универсальное оружие… Зато имею возможность обеспечить путь идеального отступления, которым вы всегда сможете воспользоваться, если что-то пойдёт наперекосяк…
    На этой оптимистической ноте Чарли окончательно простился с Директором. Винтовая лестница с лёгким скрипом прокатила Уизли до горгульи, та неодобрительно заворчала сквозь зубы, дожёвывая инжир, и запечатала собой проход... А в коридоре стояла Флёр.
    Чарли замер, пытаясь унять затрепыхавшееся сердце… В глухой чёрной мантии, резко подчёркивающей бледность лица и стиснутых рук, со стянутыми тугим аккуратным узлом волосами, трогательная, маленькая – она сияла васильковыми глазищами, обведёнными тёмными кругами, и напоминала то ли послушницу, не по своей воле оказавшуюся в монастыре, то ли юную вдову, с ужасом надевшую траур.
    - Я пришла… э… поблагодарить профессора Дамблдора, - чуть запинаясь, выговорила Флёр. – По его распоряжению профессор Снейп любезно выделил мне уютную лабораторию, снабжённую всем необходимым… И моя комната находится как раз над ней – так удобно…
    - Это хорошо, - произнёс Чарли, плохо соображая, о чём вообще речь.
    - Окна комнаты выходят на озеро – очень красивый вид… - голос девушки немного окреп. – У меня тут появились кое-какие дела – надо разобрать с хогвартским профессором зельеделия рецептуру зелья Берсерка и сварить опытную партию.
    - Нужное дело… - Чарли запнулся на секунду и брякнул, - а я уже… то есть, ухожу… Дамблдор надавал чёртову кучу каких-то дурацких бумаг…
    - А я закончу свои дела здесь и продолжу обучение. Смерть домовиков на моей совести, мне и искупать… Я должна освоить полный Обряд Древней Крови! – решительно заявила Флёр, вскидывая подбородок. – Надо научиться снимать проклятье Вечного Служения, тогда домовые эльфы смогут сами решать, где им жить – из какого замка уйти, в каком остаться… Думаю, если домовики его покинут – это будет самая лучшая месть Малфою!
    Она заглянула Чарли в глаза, желая увидеть его реакцию на свой несколько изменившийся взгляд на отмщение, но он думал о другом:
    - Всё началось из-за меня… Если бы тебе не пришлось меня спасать, Малфой не убил бы домовых эльфов, и ты бы никогда не ощутила этот ужас… Я приношу тебе только проблемы и страдания… Что я вообще могу тебе дать?! Мой дом – палатка, кочующая по самым необжитым местам. Мои спутники – драконы и книги, а общество людей – большая редкость… Но…
    Чарли запнулся, ему хотелось выразить свою любовь так, чтобы это не было банально или пошло, чтоб не звучало слишком громко и патетически:
    …но я готов ради тебя на всё… я всё отдам за счастье видеть тебя рядом… я готов всё изменить, лишь бы ты была со мной… - не то! Совершенно не то! Какие-то выспренные глупые фразы…
    Флёр пристально вглядывалась в него, качая головой:
    - Что ты говоришь… Кем же ты меня считаешь? Пустышкой, ценящей только блестящую мишуру?.. Мне ничего большего не нужно от этого мира, если в нём есть ты. И от тебя ничего не нужно, кроме счастья быть рядом… Ты мог бы просто подарить мне себя, а не нести этот вздор о проблемах и страданиях… Но я никогда ничего не выпрашиваю… Будь счастлив со своими драконами! Удачи! – она вскинула голову и быстро прошла мимо него к горгулье, которая вновь нехотя открывала проход.
    Чарли смотрел ей вслед, и желание немедленно догнать, остановить, объяснить боролось со странной горечью, поднимавшейся со дна души:
    Пусть всё останется так… Это лучше… так будет легче расставаться…
    Флёр обернулась у подножия винтовой лестницы и, прежде чем скрыться из виду, взмахнула рукой:
    - Я буду ждать тебя, Чарли Уизли, сколько бы времени ни потребовалось!