Бывают люди деятельные. Бывают бездеятельные. А бывают созерцательные. Вот я именно такой созерцательный и есть. Созерцаю все. Ну буквально все. И даже там, где созерцать практически нечего я все равно нахожу что-то достойное созерцания. И настроение у меня всегда тоже созерцательное. Дураки те, кто не умеет созерцать. Они даже не представляют, какое это удовольствие. Приятно наблюдать, как голубые дали постепенно окрашиваются в розовый цвет с оранжевыми прожилками. Или как круглое вдруг превращается в черное. Только вот иногда что-то на голове начинает двигаться и мешать созерцанию - это пытается съехать крыша. Приходится ее поправлять рукой. Крыша почему-то обычно пытается съехать налево, поэтому левую руку стараюсь ничем не занимать. Но однажды, когда обе руки были заняты, а я наклонился, чтобы внимательно посозерцать оброненные кем-то десять рублей, крыша взяла и съехала вперед. Я не сумел ее подхватить и она упала на землю. Тогда я стал созерцать крышу. Оказалось, что крыша сделана из шифера и шифер во многих местах уже растрескался. Это значит, что во время дождя крыша будет пропускать воду, что может помешать созерцанию. Во время созерцания крыши меня вдруг осенило, что поскольку крыша совсем съехала, то можно с помощью двух зеркал посозерцать себя изнутри. Но у меня не было с собой даже одного зеркала. Тогда я быстренько взял крышу под мышку и направился искать зеркала. Найдя зеркала и расположив их под нужным углом, я заглянул внутрь и обнаружил, что созерцать там почти нечего. Там валялась мятая бумажка, которая при внимательном созерцании оказалась моей собственной визитной карточкой с накарябанным на ней телефонным номером. Рядом с бумажкой лежал ключ, прикрепленный к странного вида брелку. Еще там была поляроидная фотография, сделанная совершенно не в фокусе и поэтому для созерцания бесполезная. И еще были какие-то неприятные цифры - черные на белом фоне - и почему-то с моргающими красными огнями по бокам. И, наконец, там был маленький бюст какого-то человека. На шее у бюста зачем-то был повязан пионерский галстук. Сколько я ни созерцал его, узнать, чей это бюст, я не мог, хотя было совершенно очевидно, что человек этот мне очень хорошо знаком. Вот собственно и все. Остальное место занимала какая-то аморфная масса довольно непривлекательного вида, упакованная в дырявый целлофановый пакет. Напряженное созерцание не дало ничего, что подсказало бы мне, что бы это могло быть. Больше созерцать было нечего. Кое-как залепив трещины в крыше скотчем, я водрузил ее на место. Позже выяснилось, что установил я ее задом наперед. Особого неудобства я от этого не испытываю, поэтому переставлять крышу в правильное положение пока не собираюсь. Да, говорят, это и не так просто сделать. Вот, если она опять свалится, тогда постараюсь поставить ее обратно так, как положено. Меня беспокоит совсем другое. Никак не могу найти одно из зеркал, которое я использовал для внутреннего самосозерцания. Уж не упало ли оно внутрь? Иногда, что-то внутри как-то двоиться начинает. А иногда даже четвериться. Очень мешает созерцанию. А то вдруг как что-то сверкнет - это, наверное, сквозь дырявую крышу солнечный луч на это самое потерянное зеркало попадает. Не могу сказать, что это неприятно, но уж очень неожиданно. Плохо совсем другое. Почему- то не всем моим знакомым понравилось, что крыша у меня не той стороной надета. Казалось бы, какое им дело – ведь крыша-то моя! Но не тут-то было. Отправили они меня на медицинское освидетельствование. А там сидит мужик с зеркальцем к голове притороченным. Только я собрался этого мужика посозерцать, как вдруг от его зеркальца лучик возьми, да и попади сквозь отверстие в крыше на мое зеркальце – то которое внутри. У меня там как все сверкнет – я на стуле подпрыгнул. Мужик головой повел – опять лучик на мое зеркальце попал – я снова подпрыгнул. Ну раз, два – это куда ни шло. А мужик все головой водит и водит, а я все на стуле подпрыгиваю и подпрыгиваю. Ну я ему и объясняю: так мол и так, не сучи головой, не мешай созерцать, а то мое подкрышное зеркальце лучи света от твоего зеркальца ловит и у меня внутри все сверкает. Что тут началось! В общем, долго рассказывать, но в итоге очутился я тут - с Вами в этой палате. И опять же, все бы ничего, если бы не таблетки проклятые. Здесь ведь тоже много чего посозерцать можно. Но только, когда таблетки не дают. А от таблеток все созерцательное настроение проходит. И даже крыша будто бы сама собой в нужное положение поворачивается. Теперь мне понятно, почему это место дурдомом называется – потому, что здесь одни дурни собрались, которые из-за таблеток созерцать не способны.